Золотая рыбка-2 - Вэвиан Фэйбл (1999)

— О чем? О Хольдене, об опрокинутом столе, о бессонных ночах, о невероятных совпадениях?

— Обо всем на свете.

— О'кей. И где же?

— Посидеть бы где-нибудь…

— Судя по всему, ты не прочь выпить.

— И сигареты тоже кончились…

— А как насчет прочих потребностей?

— Спасибо, что напомнил. Есть очень хочется.

Хотя Хмурый и не верит в случайные совпадения, однако без звука сворачивает к ресторану, возникшему перед нами словно по мановению волшебной палочки. У него даже не возникает подозрения, что и тут не обошлось без моих колдовских чар. Я покорно следую за ним: такова наша женская доля.

От еды и выпивки Хмурый отказывается, довольствуясь чашечкой кофе и стаканом апельсинового сока. Откинувшись на спинку стула, он молча и пристально изучает меня. В таких условиях кусок, разумеется, в горло не лезет, и я вяло ковыряюсь в тарелке. Наконец отставляю в сторону недоеденный ужин, выпиваю бокал белого вина и закуриваю.

— Программа выполнена? — любезно осведомляется мой спутник.

— Да, — киваю я. — Поела, попила, закурила. Теперь можно и поговорить. Какие у тебя ко мне претензии?

— Я с самого начала просил не воспринимать меня как забаву, как игрушечного паяца, которым можешь манипулировать по прихоти. Но тебя ведь просить бесполезно. В прошлый раз сидели душа в душу, мило ужинали, а потом ты опрокинула стол и понеслась куда глаза глядят. Должно быть, это показалось тебе проще.

— Проще чего? — уточняю я.

— Проще, чем вникнуть в суть моей просьбы поберечь себя. В тот вечер, когда ты оставила меня с носом, я попытался утешиться: ты, мол, устала, хочешь побыть одна, и не стоит сейчас навязываться. Но позже я понял, что у тебя был иной замысел. Как выяснилось, ты не считала разрыв окончательным, просто тебе захотелось поиграть на моих нервах. Ты ожидала, что я стану увиваться вокруг тебя, а когда твои ожидания не оправдались, решила поддразнить меня Арджилом. Дешевый прием, Ден, типично женская логика, ничего оригинального. Правда, одно все же доказала: с досады ты способна на предательство. О сегодняшнем случае я уж вообще молчу.

— Теперь, может, и меня выслушаешь? Если запрещено ссылаться на такие возвышенные понятия, как любовь и доверие, проанализируем голые факты. Ты пытался отстранить меня от дела Джилланов вовсе не потому, что опасался за мою жизнь. Просто мое постоянное присутствие мешало твоим таинственным отлучкам. Да и само расследование служило тебе всего лишь предлогом, чтобы шнырять по городу. Ты и впоследствии не прекратил этих своих разъездов. Однажды вечером, когда мы с Мартином отправились в кино, ты якобы отсыпался дома. Однако капот твоей машины почему-то был теплым — я случайно обнаружила это, когда, проходя мимо, коснулась рукой. Или взять, к примеру, ту ночь, когда ты заявился к Дональду, избитый чуть ли не до потери сознания… Скрытничаешь, тайны разводишь и меня же еще упрекаешь в недостатке доверия!

— Все сказала?

— Нет, не все. Ты делаешь вид, будто целиком поглощен съемками и тебя, мол, нисколько не волнует история с похищением Эллы. Никогда не поверю, чтобы человек, который жаждет мести по пустякам — из-за того, что его бросили на улице, — вдруг мог забыть о том, что случилось с его дочерью. А стоит только намекнуть на некоторые несуразности твоего поведения, как ты моментально переводишь разговор на другое. Вздумай я упомянуть Хольдена, и ты готов забиться под стол. Хольдена тебе, может, и удалось бы провести подобными уловками, но меня не обманешь. И остальные тебе под стать. Как только речь заходит об этом гангстере, все прикидываются либо глухими, либо дураками. Почему я должна верить в байку, будто бы Дональд, старательный и добросовестный полицейский, вместо своего основного дела занимается сочинением романов? Почему я должна принимать за чистую монету страх Шефа перед одним только упоминанием имени Хольдена, когда всем известно, что Шеф — заклятый враг подобного отребья?