Террористка Иванова - Эдуард Володарский (2009)

— Но почему? — вновь требовательно спросила Галка. — Я ее тоже видела… она такая жуткая… злобная…

Витька повернулся и пошел прочь от них и от дома, к которому они уже подошли.

— Ты куда, Витя… — Пилюгин догнал его, взял за руку.

— Я поеду домой, — ответил Витька. — Я не хочу с вами.

— Ты извини Галю, она тоже перенервничала сильно. Она же перепугалась за меня, разве не понятно? Пойдем, пойдем… Дома тебе плохо будет. Одному всегда плохо, а тем более сейчас. Пойдем, Витя…

В холодильнике оказалось четыре яйца и кусок докторской колбасы, и скоро на плите шкворчала яичница. Галка расставляла на столе тарелки, раскладывала ножи и вилки. Витька сидел за столом в свете лампы, висевшей над столом под стеклянным абажуром. Правую руку он положил на стол, левую, без кисти, держал на коленях.

— А ты чего сидишь, как в ресторане? — спросила Галка. — Хлеба нарежь. Возьми сок в холодильнике. Грейпфрутовый.

Витька выполнил приказание и вновь уставился на Галку ясными глазами.

— Что ты на меня так смотришь? — буркнула Галка.

— Как?

— Как будто я тебе сто долларов должна!

Витька прыснул от смеха, и даже Пилюгин устало улыбнулся. Они сели за стол. Витька ел медленно, управляясь одной рукой. Куски яичницы соскальзывали с вилки, мальчик хмурился — тем более что он заметил, с каким сочувствием наблюдали за ним Галка и Пилюгин.

— Ты не спеши, — сказала Галка. — Яичница от тебя не убежит.

— Я больше не хочу, — Витька отодвинул от себя тарелку.

— А ну ешь! — строго сказал Пилюгин. — Научишься. Давно без руки живешь?

— Больше месяца…

— А шнурки на кроссовках как завязываешь?

— Зубами шнурок затягиваю, а потом внутрь запихиваю.

— И молодец. Ничего, всему научишься, — улыбнулся Пилюгин. — Я тут одну книжку прочитал… В Одесском цирке работал акробат. Без рук. Он таким родился. И ногами умел делать все: есть, одеваться, перелистывать страницы в книжке — ну, в общем, все. И выступал в цирке — ногами жонглировал. Что вы так вылупились? Я правду говорю. Я вам эту книжку принесу — там фотографии этого парня есть.

— Совсем без рук? — испуганно спросила Галка.

— Совсем. А потом, когда началась война…

— Чеченская? — опять перебила Галка.

— Да нет. Великая Отечественная. Когда Германия на нас напала. И вот, когда стали бомбить Одессу, то весь цирк эвакуировался в Николаев. По дороге поезд разбомбили. И те, кто остался жив, ушли пешком. А безрукий парень услышал под откосом железной дороги детский плач и нашел там грудного младенца. И вот он понес его на ногах…

— Что ты говоришь, папа? — не поверила Галка. — А как же он сам шел?

— Он прыгал на одной ноге, а младенца нес на другой, а потом, когда нога прыгать уставала, он перебрасывал ребенка и прыгал на другой. И вот так он прошел пятьдесят восемь километров до Николаева. Ну, отдыхал, конечно, но дошел… — Пилюгин посмотрел на Витьку. — Геройский парень. Без обеих рук, а дошел и маленького человечка спас… А у тебя всего одной кисти нету. Вот купит мама протез, и ты всему научишься. Если мужиком будешь, а не размазней…

— Не купит, — после паузы сказал Витька. — У нас денег нету, а протезы очень дорогие. И ее ведь в тюрьму посадят, правда?

— Подожди, Витя… с этим делом мы еще разберемся. Обещать ничего не буду, но я постараюсь…

Полину завели в комнату для допросов, и женщина-охранник с погонами прапорщика сняла наручники. Потирая запястья, Полина уселась на табурет. За столом сидел Пилюгин. Молча предложил Полине сигарету, закурил сам.

— Ну, как? Отошла?

— В каком смысле?

— Успокоилась? Или как?

— Или как… — усмехнулась Полина. — Витьку моего, надеюсь, не арестовали? Где он, не знаете? Дома?

— Дома. У меня дома.

— У вас? — удивилась Полина. — С чего это? Он сам пошел к вам?

— Сам. Дома ему сейчас… как бы сказать… одиноко, наверное. Да и страшновато.