Бабочка на огонь - Елена Аверьянова (2005)

Услышав шум хорошего, сильного мотора, три муровца и Басманов-Маковский выбежали на веранду — увидели удаляющиеся номера желтой машины, а в ней — Злату. Раскольников тоже бежал по траве к милицейскому автомобилю, завел, не дождался сотрудников и схватившегося за сердце Басманова-Маковского, бросился в погоню за женщиной, убившей шесть человек, что было уже доказано фактами и показаниями многих людей. Оставалось самой Злате признаться и подписать на каждой странице протокол допроса — согласна, согласна, согласна.

«А может, не все потеряно? Что это я так всколыхнулась? — успевала думать Злата и лететь, как ветер, по ровной, ровной дороге. — Если они не нашли дискету, мотива убийства нет и все доказательства, миллион свидетелей в суде подвергнутся сомнению. Неужели нашлась дискета? Неужели в вещах Мирры? Может, дискета была в гостинице «Сатурн», где Мирра жила, а я туда не пошла — побоялась привлечь внимание дежурной? Та должна была запомнить только Маслову. Да, господи боже мой, при чем же здесь Мирра? Она ничего не знала, иначе не пошла бы к Кассандре. Думай, Злата, думай!»

В зеркало заднего вида она не заметила преследующей ее машины, в которой сидел Раскольников. Злата сбавила скорость и съехала с дороги в свой лес, в то место, где ей всегда были рады деревья, животные, небо. На всякий случай она заблокировала двери, закрыла машину сверху, развернула ее фарами на дорогу, облокотилась на руль, сосредоточилась на том самом дне, когда она обнаружила пропажу дискеты.

В тот день в гостиную она спустилась с коричневой сумочкой. Сумка была закрыта на «молнию» и висела на спинке стула. Рядом сидела Мирра. Мирру Злата уже исключила из числа подозреваемых и живых. Леночка ушла в сад. Взрослые дети Басманова-Маковского тоже там резвились. Остались Василий Сергеевич и его жена Лизавета, сидевшие по другую сторону стола. Гриша давился клубникой. Большая клубничина упала на пол, и он за ней полез под стол. Только ли за ней? Вслед за Леночкой Злата спустилась в сад, а когда вернулась, обнаружила, что «молния» на сумочке расстегнута, дискета пропала. Это Гриша, мальчишка, затаил на Злату обиду за то, что она его обманула, в комнате отца за компьютером весело сказала ему, что фокус не получился.

«У Гриши фокус получился», — подумала Злата, и стало ей все легко и понятно, оттого что неясности кончились.

Вместе с ними пришел и Злате конец. Понятно, легко, пронзительно.

С дороги съехала милицейская машина. Увидев желтую Златину, остановилась неподалеку, словно хотела познакомиться — как мальчик с девочкой, как бык с коровой, а медведь с малиной. Как гильотина с шеей. Как пуля с животом. Злата завела мотор, приготовилась проскочить мимо. Из «уазика» вышел любимский следователь с именем и фамилией человека, который в русской литературе двух старушек убил топором. Как Злата — Артема Басманова.

Подняв руки, Родион Раскольников медленно подошел к желтому капоту, что-то крича. Злата решила послушать последний человеческий голос в своей жизни, она чуть-чуть приоткрыла окно.

— Я знаю, кто были твои настоящие родители, — словно догадываясь о ее намерениях, попытался отговорить Злату от смерти любимец.

— Похороните меня с ними, — усмехнулась Злата.

Она и сама не верила, что через несколько минут на полной скорости лоб в лоб врежется в двадцатитонную фуру. И подушка безопасности ее не спасет. Потому что не существует в природе таких подушек безопасности, которые могут спасти человека от предательства близких людей — отца, брата, дяди.

— Вам дискету Василий Сергеевич передал? — спросила Злата Раскольникова.

Тот надеялся, что она не уедет, что он завязал с ней контакт, и кивнул. Про золотой кулон Льва, принадлежавший Злате, найденный на месте убийства Артема Басманова Василием Сергеевичем, им же переданный — вместе с дискетой — работникам правоохранительных органов, Раскольников промолчал.