Без жалости - Лоис Гилберт (2004)

Увы, я хорошо понимала, что, оставив при себе дочь, я буду вынуждена отказаться от Ноа, и эта мысль сводила меня с ума.

Я попыталась отогнать от себя печальные мысли и сосредоточила внимание на спуске с холма. Я очень торопилась. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь в доме догадался о том, что я выходила со двора. То место, где я обнаружила тело Эдварда, нельзя было узнать. Все вокруг было засыпано чистым белым снегом, на поверхности которого не было видно ни единого отпечатка — снег заметал все следы, включая мои собственные. Здесь, в лесу, порывы ветра почти не ощущались и стояла удивительная, какая-то кладбищенская тишина. В сером сумраке, который окружал меня со всех сторон, терялось представление о времени, и мне уже казалось, что эта беспросветная тусклая мгла царит над миром с тех самых пор, как я обнаружила тело отца.

Наконец я увидела Депатрон-Холлоу. Вода начала замерзать, и с вершины водопада к его подножию тянулись причудливой формы ледяные висюльки. По этой причине выбоина в скале напоминала занавешенный сталактитами вход в доисторическую пещеру.

К выбоине можно было подобраться, обходя вершину скалы сбоку по узкой тропе. Одно неверное движение — и я могла сорваться с нее и рухнуть на лед водоема. Я сняла лыжи — они были скорее помехой, чем подспорьем, — и стала пробираться по тропе к выбоине, прижимаясь спиной к покрытой ледяной коркой скале. Я поскользнулась на скрытом под снегом гладком куске льда и едва не сорвалась вниз. С большим трудом сохранив равновесие, я оперлась плечом о скалу, перевела дух и двинулась дальше. Тропинка постепенно расширялась, идти стало легче, и не прошло пяти минут, как я ступила под своды выбитого природой в скале углубления. Оказавшись в заледеневшем пространстве каверны, я присела на корточки и некоторое время оставалась в таком положении: необходимо было немного отдохнуть и восстановить привычный ритм дыхания.

Ледяные наросты и продолжавшие течь сверху водяные струи создавали своего рода занавес, защищавший меня от ветра и шума бурана, который, как только я вышла из леса и подошла к водопаду, с новой силой дал о себе знать.

Достав из кармана куртки нейлоновую сумочку б завещанием, я положила ее у задней стены пещерки и завалила обломками гранита и кусками льда. Когда высота холмика составила фут, я удовлетворенно вздохнула, встала в полный рост и сделала несколько резких движений, разминая нывшие от напряжения мышцы спины.

Я знала: здесь завещание будет в полной сохранности. Никому и в голову не придет искать документ в этой обледеневшей выбоине. Я же намеревалась хранить его здесь до тех пор, пока дело с убийством Эдварда не получит своего окончательного разрешения.

Удивительное дело — в отличие от бабушки я вовсе не была уверена, что Эдварда застрелил Винсент. Зачем ему стрелять, когда он мог преспокойно расправиться с Эдвардом дома, дав ему, к примеру, повышенную дозу какого-нибудь сильнодействующего препарата? Винсент имел доступ ко всем медикаментам, которые в изобилии глотал Эдвард, и ему ничего не стоило все это подстроить. К чему рисковать, подкарауливая Эдварда в нашей глуши? Конечно, могло статься, Винсент с самого начала планировал подставить Райана, но убийство было совершено с такой жестокостью и так грубо обставлено, что это никак не вязалось у меня в сознании с его утонченными манерами и привычками. Кроме того, я отлично помнила проступившую у него в глазах глубокую печаль, когда он услышал от меня об обнаруженном в лесу трупе Эдварда. Его горе, хотя и сдобренное слезами и несколько преувеличенно выраженное, было, на мой взгляд, неподдельным. Глядя в ту минуту на него, трудно было поверить, что он знал о смерти Эдварда задолго до того, как я ему об этом сообщила.