Без жалости - Лоис Гилберт (2004)

Я ничего на это не ответила, оставила чемодан и вытащила из шкафа большую синтетическую сумку на молнии, которую Винсент не позволил мне нести, когда мы вносили его вещи в дом. Эми с любопытством наблюдала за тем, как я, расстегнув молнию, один за другим извлекла из сумки два мужских костюма: один — темно-синий, другой — черный. В нагрудном кармане темно-синего костюма я обнаружила счет из гостиницы «Холидей инн», что в Итаке. В счете были проставлены даты: двадцать четвертое, двадцать пятое и двадцать шестое ноября, то есть вторник, среда и четверг прошедшей недели.

— Ну и о чем это говорит? — спросила Эми.

— Это говорит о том, что он солгал, — сказала я. — Он был в Итаке в тот день, когда убили Эдварда. — Я протянула счет Эми. Она просмотрела его и вернула — я же сунула его в карман.

Забыв на время о сумке, я вернулась к встроенному шкафу и вытащила висевший на плечиках роскошный халат Винсента из толстого шелка в полоску, подбитый более тонким шелком светлого оттенка, с воротником из черного атласа. В кармане халата я нашла маленькую золотую коробочку, наполненную белым порошкообразным веществом. Я лизнула палец, сунула его в коробку и осторожно попробовала порошок на вкус.

— Что это? — спросила Эми.

— Кокаин, — ответила я.

— Нам надо отсюда выбираться, мама, — сказала Эми. Она склонилась над чемоданом Винсента, засунула в него все те вещи, что выложила я, и закрыла крышку. О том, что чемодан был открыт, я дочери не сказала. Какой смысл? Винсент все равно узнает, что у него кто-то побывал.

— Брось это, — сказала я. — Иди к себе в комнату и сиди там. Я же тем временем поговорю с твоим дядей.

Я заметила в глазах у дочери страх: она боялась за меня, а это означало, что она во мне нуждается. Я протянула руку и коснулась ее щеки.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Закройся у себя в комнате и никуда не выходи. Я приду к тебе позже: нам с Райаном надо кое-что обсудить.

Когда я вернулась на кухню, то застала там брата, который вставлял вымытые тарелки в сушилку. Он встретил меня мрачно. Я подошла к стойке и с самым беспечным видом оперлась о нее.

— Взгляни, — сказала я, протягивая Райану счет из гостиницы в Итаке. — Ты знал, что Винсент был в городе?

Райан просмотрел его, вернул и покачал головой:

— Нет, не знал.

Я ему поверила. Мы обменялись с ним взглядами, в которых к страху примешивалось облегчение. Конечно, гостиничный счет был лишь косвенной уликой, но и ее было довольно, чтобы немного разрядить напряжение, сковывавшее Райана.

— Прошу тебя, Бретт, ничего ему не говори, — сказал Райан. — Я боюсь за тебя. Я боюсь за всех нас.

«Как странно, что все мы замешаны в деле об убийстве, о возможности которого еще вчера даже не подозревали», — подумала я.

Вдохновленная находкой, обелявшей до определенной степени Райана, я уже хотела бросить обвинение в убийстве Эдварда прямо в лицо Винсенту, но потом подумала, что Райан прав и раскрывать свои карты перед Винсентом раньше времени не стоит. Мне вовсе не улыбалась перспектива окончить жизнь, как Эдвард.

— Как думаешь, бабушка нашла завещание? — невинным голосом спросила я у Райана.

— Поскольку она все еще на конюшне, то думаю, что нет, — ответил он.

— Не хочешь пойти и помочь ей?

Он пожал плечами.

— Я начинаю думать, что отец уничтожил завещание и разыскивать его нет никакого смысла.

Райан взял из миски яблоко и стал его чистить. Я наблюдала за этим процессом, а сама задавала себе вопрос: почему брат так легко отказывается от денег? Ведь прежде он любил красивые дорогие вещи и хорошую еду. А как он разбирался в винах! Он был в состоянии отличить на вкус бургундское урожая 1947 года от бургундского 53-го.

Я сделала вид, что поверила в его слова.

— Я рада, что ты решил отказаться от поисков.