Хищная книга - Мариус Брилл (2006)

Она мягко коснулась моей обложки, будто я действительно был дорог ей. Она раскрыла меня, и мы начали читать и рассказывать, смотреть и показывать, сливаясь во взаимности, в страстном потоке совокупного сознания, обоюдного познания и признания. Оба мы были открыты, обнажены друг перед другом. И поначалу она была такой нежной и неторопливой, как будто знала, что у меня это в первый раз. Глаза ее ласкали меня, медленно, осторожно, дразняще и испытующе, и лишь потом ее пальцы скользнули под обложку, она проникла в меня. И вот эта первая сладкая боль, мои чуть было не слипшиеся навсегда страницы раздвинуты, это такое восторженно-печальное чувство. А когда ее взгляд уперся в мои слова, как никогда не бывало раньше, я испытал мощный прилив в ходе моего повествования с прозаичной, но ошеломляющей силой врывающегося в сокровенные глубины ее восприятия своим напряженным синтаксисом, каждой частью речи и каждым членом предложения; я думал, что мое содержание сейчас извергнется из меня, изольется горячим сгустком семантики. Но постепенно она все больше погружалась в меня, растворяясь во мне, и я изнывал в ожидании кульминации, развязки, конца, слияния наших миров, когда мои мысли оплодотворят ее память.

И какое-то время она держала меня, держала меня, держала меня в заблуждении. Ибо она двигалась все дальше, а я смотрел на нее и вдруг понял, что она меня читает, но я ничего для нее не значу. Она просто отбывала номер. Она относилась ко мне как к вещи. Которая не может удовлетворить ничего, кроме самого примитивного любопытства. Заведомо ничего не даст ни уму ни сердцу. Это был механический бесстрастный процесс. Напряжение не нарастало, ее безразличие ничто не интриговало. Она наперед знала, что я скажу. Этот ублюдок Фердинанд все разрушил, он все ей рассказал обо мне, и теперь это был просто акт чтения. Ее интересовало только одно — понять, почему, каким образом я могу играть хоть сколько-то важную роль. Просто скопище использованной для печати бумаги. Как я смог перевернуть всю ее жизнь, если она ни о чем таком даже не подозревала.

А когда она получила от меня все, что хотела, разве она приютила меня у себя на груди, замерев в мечтательном блаженстве? Черта с два. Она меня захлопнула, устремила взор на луну со звездами и задумалась о Фердинанде, о своем будущем, о своей жизни с ним. Я для нее был лишь пропуском в этот мир, бумажкой, случайно открывшей ей эту дверь. Я лежал как оплеванный. Использованный и обманутый. Что это за читательница? Одно бесстрастное чтение без тени интереса. Я думал, мы занимаемся любовью, а она просто позволила себе немного текста для развлечения. Я чувствовал себя макулатурой, дешевым бульварным романом, пеннигрошовым трактатом. Ненужный, прочитанный, исчерпанный, надоевший, отброшенный. Она небрежно пролистала меня, поверхностно ознакомилась. Со мной покончено, и теперь я лежу на полу, измочаленный, я больше не соперник Фердинанду. Он победил, мне больше нечего ей сказать, нечего дать ей.

* * *

Мерсия и Флирт лежали на кровати.

— Мерсия?

— Да?

— Так мы здесь ради того, чтобы найти Миранду, или на самом деле ради романтики? Скажи мне прямо.

— И то и другое.

— Как?

— И то и другое.

— Но бога ради объясни мне, разве можешь ты, глядя на меня, считать меня привлекательным? Если ты просто используешь меня, это прекрасно, но я хотел бы, чтобы ты отбросила глупое притворство. Я отвратителен. А ты мне отвратительна, притворяясь, будто бы тебя не заботит, как я выгляжу, нет, еще хуже, будто бы тебе это даже нравится. Ты просто лживая манипуляторша, причем из самых поганых, и самое меньшее, что ты должна сделать, — признать это открыто. Я омерзителен, а ты проститутка, оттрахала меня, только бы выбраться сюда, короче, я буду спать на диване.

Мерсия следила, как он изливает накипевшее на душе в потолок.

— Ты высказался?

— Даже при самом большом воображении ты не можешь так думать.