Кое-что о тебе - Джулия Джеймс (2010)

– Похоже, Кэм, у тебя выдалась напряженная ночь. Не следовало переживать такое в одиночку.

– Я бы позвонила, если бы ФБР не запретило контакты с внешним миром, – язвительно бросила Камерон через стол, затем повернулась налево: – Да, ночь оказалась чрезвычайно напряженной. Спасибо за сочувствие, Эйми, – и потянулась за бокалом с вином.

– Перестань, ты же знаешь, я тоже беспокоюсь, – поймал ее за руку Колин.

Камерон сверкнула на него свирепым взглядом, но руки не отняла:

– Тогда прекрати ныть, что я не позвонила.

Нахал выдал ей одну из своих фирменных невинных улыбочек. За последние двенадцать лет Камерон наблюдала этот трюк бессчетное количество раз, и все равно он на нее действовал. Как правило.

– Прости. Слушая твой рассказ, я разнервничался и непозволительно выплеснул эмоции через раздражение. Мужские заморочки, – извинился Колин, пожимая подруге ладонь. – Не нравится мне, Кэм, что ты очутилась через стенку от убийства. Странные звуки, подсматривание в глазок за таинственным незнакомцем в капюшоне – этот сценарий чересчур хичкоковский на мой вкус.

– А я ведь еще не сообщила вам о главной фишке, – спохватилась Камерон. – Один из агентов, расследующих дело со стороны ФБР – Джек Паллас.

Эйми понадобился какой-то миг, чтобы сообразить, о ком речь.

– Постой – тот самый агент Красавчик?

– Тот самый агент Козел, – поправила подругу Камерон. «Красавчик» было прежним прозвищем для Джека, выброшенным из употребления давным-давно. С тех самых пор, как федерал обвинил ее в получении взятки от Роберто Мартино.

– Вот это действительно фишка. И как там нынче агент Козел? – сухо поинтересовался Колин. Как лучший друг Камерон он де-факто был обязан относиться к Палласу с такой же враждебностью.

– Что важнее, каково было увидеть его после стольких лет? – уточнила Эйми.

– Милая получилась встреча. Все время обменивались колкостями и язвительными выпадами.

– Но он по-прежнему все такой же знойный парень? – Эйми с Колином переглянулись. – Ну, хоть кто-то из нас должен был спросить.

– Вам не кажется, что это к делу не относится? – Камерон напустила на себя невозмутимо-пренебрежительный вид и отпила вино. Вот только глотнула чересчур поспешно, чуть не захлебнулась и закашлялась, судорожно хватая воздух.

– Расцениваю ответ как положительный, – ухмыльнулась подруга.

Камерон промокнула салфеткой слезящиеся глаза и повернулась к Колину за поддержкой.

– Не смотри на меня – я в такие дела не вмешиваюсь, – заявил тот.

– Хотелось бы напомнить вам обоим, что этот кретин опозорил меня на всю страну.

– Нет, – возразила Эйми, – этот кретин опозорил себя на всю страну.

Камерон фыркнула, но немного смягчилась.

– А еще хочется обратить ваше внимание, что из-за Палласа последние три года каждый федерал в Чикаго смотрит на меня волком. Ужас как весело, учитывая, что я чуть ли не ежедневно работаю с ФБР.

– Тебе же не придется опять с ним встречаться? – поинтересовался Колин.

– Если Бог есть, не придется. Хотя не знаю, – Камерон поразмыслила над ситуацией более трезво, – вдруг им потребуется задать какие-то дополнительные вопросы… Но вот что я вам скажу: если все-таки увижусь с Джеком Палласом снова, это будет на моих условиях. Минувшей ночью он cмог застать меня врасплох, но в следующий раз я приготовлюсь. По крайней мере оденусь прилично случаю.

– А что, ты была как-то не так одета? – удивилась подруга.

– В штанах для йоги и спортивных тапках, – вздохнула Камерон. – С тем же успехом могла стоять голышом.

– Опрос точно прошел бы гораздо интереснее.

– Вечно ты со своими высокими каблуками, – с истинно мужским высокомерием откинулся на спинку стула Колин. – Повезло еще, что не оказалась раздетой. Сидеть перед ФБРовцами в спортивных тапках или в нижнем белье – что предпочтительнее?

Камерон задумалась: