За все надо платить - Патриция Макдональд (2005)

Это было классическое приглашение с намеком на интимную близость, но Фил усомнился в ее искренности. Вечер начался неплохо: за коктейлями и закусками они обсудили некоторые дела, направляемые в суд. Но когда Фил заговорил о Дилане Беннетте и его роли в смерти отчима, Морин вскочила на своего любимого конька и так до конца ужина говорила исключительно о Марке Уивере.

Она выжидательно смотрела на него.

— Конечно, почему бы и нет? — ответил Фил и последовал за ней в дом.

Кухня сочетала в себе функции столовой и гостиной. Здесь стоял диванчик-визави, зачехленный английским ситцем в цветочек, горка с фарфоровым сервизом, расписанным листьями плюща, в углу располагался газовый камин, который Морин поспешила зажечь.

— У тебя уютно, — заметил Фил, оглядывая расставленные повсюду вазы с цветами и плоские чаши с засушенными лепестками.

Морин поставила перед камином вышитый вручную защитный экран и обернулась к нему.

— Я специально тут прибралась для тебя.

— Очень мило, — пробормотал он, сам чувствуя, как неискренне и плоско звучат его слова.

— Присядь, — пригласила она, указывая на диванчик. — Пива?

— Это было бы отлично, — на этот раз в его голосе прозвучал неподдельный энтузиазм.

Морин вытащила из холодильника бутылку пива, а себе налила бокал вина.

— Когда-то я тоже любила пиво, — вздохнула она. — Это было до знакомства с Марком. Он был любителем вина. Мы с ним планировали путешествие по Франции на одной из этих барж, которые останавливаются у разных винодельческих хозяйств. Он в самом деле научил меня разбираться в винах.

Морин села напротив него на диванчике и дотронулась бокалом до зеленой пивной бутылки.

— Будем здоровы! Только не надо думать, что я увлекаюсь всеми этими дегустаторскими штучками… Ну, ты знаешь: легкий привкус черники, табачный налет в осадке и все такое прочее. С Марком все было иначе. Я хочу сказать, он не был претенциозен. Просто он умел ценить тонкие прелести жизни.

Фил закрыл глаза и поднес к губам бутылку пива. Очевидно, перемена обстановки не повлияла на ход ее мыслей: его ждало продолжение истории Марка Уивера. Неужели Морин даже не догадывается, насколько скучным и тоскливым был их разговор за ужином? Стоило ему заговорить о чем-то — о чем угодно! — как его слова тут же напоминали ей очередной случай из жизни Марка. Связь могла быть сколь угодно натянутой и даже призрачной, ее это ничуть не смущало.

Морин сидела так близко от него, что Фил ощущал тепло ее кожи. Он даже подумал, что она делает ему аванс. На крошечном кокетливом диванчике их бедра соприкасались. Но Фил чувствовал: если он вступит в игру, у него останется тяжелое ощущение, что Морин воспользовалась им как дублером, заставила занять место покойника. Когда Фил был моложе, его бы это не смутило. Тогда для него важнее всего было любой ценой урвать свое, а все остальное не имело значения. Но те времена миновали, и теперь он был просто не в силах делать вид, что ему все равно, и выполнять гимнастическое упражнение. Ему надо было твердо знать, что он интересует женщину, а уж потом ложиться с ней в постель.

Морин заметила, что он молчит.

— Может, включить музыку?

Фил пожал плечами и отодвинулся от нее, насколько позволял маленький диван.

— Почему бы и нет?

Морин встала, сбросила туфли и подошла к проигрывателю в другом конце комнаты.

— Что тебе нравится?

— Ну, не знаю… Джаз, блюз.

Она вставила диск в прорезь, и комнату наполнили заунывные завывания на фоне рваного ритма. Морин вернулась на диванчик и со вздохом закрыла глаза. Фил вдруг догадался, что именно она сейчас скажет, и не ошибся.

— Это любимый певец Марка, — прошептала она.

Фил поставил бутылку на столик и встал.

— Пожалуй, мне пора.

— А куда торопиться?