За все надо платить - Патриция Макдональд (2005)

«Итак, — сказала она себе, — каким еще образом воротца могли оказаться открытыми?» Может быть, кто-то пришел к Марку, пока она была в торговом центре? Правда, не признался, что был у них в доме в тот вечер. Но если кто-то был и лишь впоследствии понял, какую трагическую ошибку совершил, оставив воротца бассейна открытыми… Что ж, становится понятным, почему этот «некто» ни в чем не признался. «Но я должна знать, — подумала Кили. — Значит, должен существовать способ это узнать».

Кили проставила на линейках цифры столбиком, постучала по бумаге ручкой и начала быстро писать: «Первое. Если Марк сидел в Интернете, значит, работал над делом. Позвонить Лукасу, узнать, над какими делами работал Марк. Имена и телефоны клиентов. Если он говорил с одним из них во время инцидента, клиент мог слышать, что произошло».

Она попыталась зрительно представить себе дом и участок. Задний двор не виден из соседних домов, но подъездная аллея хорошо просматривается, как и входная дверь. Кто-то мог что-то видеть.

«Второе, — написала она. — Обойти соседей и спросить, не видели ли они, кто подъезжал к дому в тот вечер».

Кили в задумчивости начала покусывать конец ручки. Если кто-то приходил к Марку, вероятно, он сначала позвонил и договорился о визите. А если Марка действительно отвлек телефонный звонок, тем более необходимо выяснить, кто звонил. Так родилась следующая запись: «Третье. Позвонить в телефонную компанию». Возможно, в сложившейся ситуации они согласятся сообщить ей номера местных входящих звонков. Ниже Кили написала: «Проверить счет на разговоры по сотовому. Найти тех, кто звонил».

Последнюю фразу она подчеркнула. Для начала следует заняться именно этим. Ей стало немного легче: все-таки какой бы то ни было план действий — это уже нечто конструктивное. Кили спрятала блокнот в сумку и засунула ее обратно на полку шкафа. На цыпочках подойдя к кровати, она поцеловала спящего сына в лоб.

— Я все узнаю, — шепотом пообещала она ему, поцеловала его еще раз и, вернувшись на раскладушку, натянула на себя тонкое больничное одеяло.

Как ни странно, ей удалось снова уснуть.

19

Утренняя роса все еще лежала на траве, когда Бетси Уивер, поднявшись на цыпочки, открыла птичью кормушку у себя в саду и заглянула внутрь. Она была в рабочих брюках, заправленных в резиновые сапожки, в застегнутой наглухо до самого горла черной куртке и широкополой соломенной шляпе. В голых ветвях клена у нее над головой стрекотала белка. Бетси подозрительно покосилась на нее.

— Сколько ты отсюда перетаскала, а? Это не для тебя, а для моих птичек!

Она наклонилась, подняла пакет с птичьим кормом и осторожно, стараясь не просыпать, наполнила кормушку.

— Миссис Уивер?

Бетси повернулась и вздрогнула от страха при виде незнакомца, как из-под земли возникшего на лужайке в десяти шагах от нее. Это был чернокожий молодой человек, впрочем, довольно светлый, явный уроженец Ямайки, с крутыми бронзовыми завитками на голове.

— Что вам нужно?! — воскликнула она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — У меня нет с собой денег.

Она бросила взгляд на дом. Лукас еще не ушел в контору. Хоть бы он выглянул наружу, хоть бы заметил, что она в опасности!

Молодой человек окинул ее холодным взглядом, и она заметила, что глаза у него невероятного сине-зеленого цвета.

— Можете мне не верить, мэм, но я не хочу вас грабить или насиловать, — сухо ответил он с британским акцентом. — Мне нужно только перемолвиться с вами словечком.

Бетси вспыхнула от стыда: она считала себя цивилизованной женщиной, но стоило ей его увидеть, как в ее душе мгновенно пробудились глупые страхи, рожденные расовыми предрассудками. Однако он действительно застал ее врасплох! Он ее напугал и пусть теперь не ждет, она не станет перед ним извиняться.

— Я не привыкла, когда со мной заговаривают незнакомые люди в моем саду. Вы могли бы позвонить в дверь. Мой муж дома.