Не говори «прощай»! - Кэтрин О'Нил (2002)

Голос Китти дрогнул, и она рассердилась на себя, потому что не хотела показывать ему свою слабость. Но тоска по Кэмерону, долгие годы терзавшая ее сердце, нахлынула с новой силой, и глаза Китти наполнились непрошеными слезами. Господи, как унять эту боль?!

— Поцелуйте меня, — попросила она, — как тогда, у Тимсли…

Она вновь нашла его губы, и опять ощутила их неподатливость. Граф даже сделал попытку отодвинуться, но Китти обвила обеими руками его шею и страстно припала к его рту, словно умирающий от жажды к роднику. Под ее натиском губы молодого человека раскрылись, и она почувствовала нежное, осторожное прикосновение его языка.

— Вас тоже влечет ко мне, как меня к вам, правда? — шепнула девушка. — Возможно, вы потеряли память, но сейчас наверняка чувствуете то же, что и я… Это предопределено нам свыше…

В нем явно происходила внутренняя борьба: его тело отвечало Китти «да», а разум — «нет».

— А вы действительно опасны! — задыхаясь, прошептал он и оттолкнул девушку.

— Но без ощущения опасности было бы неинтересно жить на свете, не так ли? — напомнила ему Китти.

И случилось то, чего она добивалась: от сдержанности графа не осталось и следа. Он сжал Китти в объятиях и впился в ее рот, заставив застонать от наслаждения. Он как безумный покрывал поцелуями ее лицо, длинную белую шею, и от его прикосновений по телу Китти прокатывались волны желания, с каждым разом набиравшие силу. Наконец томление плоти стало совершенно невыносимым. Не выпуская девушку из объятий, Авели скользнул рукой под белую авиаторскую куртку, и его пальцы сжали грудь Китти, губы же опять прильнули к ее рту. Она, тая от страсти, стала торопливо расстегивать его рубашку, с трудом сдерживаясь, чтобы не вырвать пуговицы с мясом. Ее руки дрожали, неловко соскальзывали, потому что ласки сводили ее с ума.

Но вот наконец упрямые пуговицы расстегнуты, рубашка распахнута… С трудом оторвавшись от страстных губ графа, девушка провела губами по его мускулистой шее. Граф громко застонал. Она опустилась ниже и стала покрывать поцелуями его заросшую жесткими курчавыми волосами грудь.

— Кэмерон, ах, Кэмерон… — сорвалось с ее губ.

Кожа под волосами оказалось совершенно гладкой — ни малейших признаков давнего ранения. Китти замерла. Несмотря на полутьму, ей хватило одного взгляда, чтобы убедиться: шрама, который она искала, у графа не было.

6

Китти отшатнулась, как будто ее окатили ушатом холодной воды, — как она могла допустить такую ужасную ошибку?!

— Похоже, ваш пыл несколько поостыл, — зло сузив глаза, усмехнулся граф. — С чего бы это?

— Я думала… — начала было девушка и осеклась. Как ему объяснить? Мысли путались, она не могла подобрать подходящих слов.

— Понимаю. Вы приняли меня за кого-то другого.

— Да, — пробормотала она чуть не плача.

— Но почему вы так внезапно охладели, ведь я все тот же мужчина, благодаря которому вы впервые почувствовали себя по-настоящему желанной, не забыли?

Его насмешка подействовала на Китти, как пощечина. Господи, так вести себя с ним… это и впрямь было настоящим безумием.

— Как джентльмен, вы могли бы пощадить мое достоинство, — потупилась она.

— Боже, — с притворным ужасом округлил он глаза, — неужели я дал вам повод считать меня джентльменом? Большая ошибка с моей стороны, обещаю впредь быть осмотрительнее.

Китти молчала, слишком подавленная, чтобы ответить на его колкость.

— Значит, вы немножко пофантазировали на мой счет, да? — продолжал Авели. — От избытка эмоций? Или, может быть, рассчитывали столь заурядным способом смягчить мое каменное сердце, надеясь, что я отдам вам рубин, когда наконец его найду? Я предупреждал, что вы только потеряете время.

— Вы же знаете, рубин мне нужен, чтобы спасти жизнь отца! — в голосе Китти звучали слезы.

— Ваш отец виновен и заслуживает смерти!

— Как вы смеете так говорить! Вы же ничего о нем не знаете!