Не говори «прощай»! - Кэтрин О'Нил (2002)

Брюки Китти болтались где-то на лодыжках. Авели целовал ее грудь, живот, руки его опускались все ниже, лаская ее тело, и наконец его пальцы проникли между ее бедер во влажную глубину лона. Девушка сделала слабую попытку отстранить его руку, но он, не обращая на это никакого внимания, продолжал свое дело. Она почувствовала, что не в силах больше сопротивляться его опытным искусным рукам.

— О, ты уже совсем влажная, детка, — довольно произнес Авели. — Влажная, изголодавшаяся по любви женщина — это как раз по мне. Тебе хорошо, киска?

Хотя Китти изнемогала от желания, в глубине сознания она еще не могла смириться с поражением, поэтому стиснула зубы, намереваясь хранить молчание. Внезапно он убрал руку, прекратил эти упоительные ласки и потребовал:

— Скажи, что тебе нравится.

Она молчала, чувствуя себя так, словно вот-вот провалится в пропасть. Новое прикосновение заставило ее затрепетать от чувственного томления. Он опять быстро убрал руку, и Китти поняла, что больше не вынесет этой пытки.

— Скажи! — настаивал Авели.

— Мне нравится… — сдалась она.

— Ты хочешь, чтобы я продолжал?

— Да… — еле слышно пролепетала она, — пожалуйста…

Его палец нашел внутри ее какую-то особенно чувственную точку и стал поглаживать ее, наполняя все тело Китти истомой.

— Ты получишь удовольствие, о котором раньше не смела и мечтать, — приговаривал он, — но сначала ты должна полностью отдать мне себя…

Что он хотел этим сказать? Китти не поняла. В эти мгновения она понимала и чувствовала только одно: никогда еще она не была такой свободной и желанной, никогда еще она так не жаждала любви. Ее бедра начали двигаться в такт с его рукой, наполняясь жаром. Вторая рука Авели ласкала ее живот, ноги, груди, дразня, сводя ее с ума… Пылая от страсти, Китти вскрикнула.

— Вот так, киска, вот так… — довольно пробормотал Авели. — Отдай мне себя полностью, почувствуй мои руки. Бог свидетель, ты изумительно хороша — нет на свете ничего прекрасней, чем женщина, дарящая себя мужчине.

Теперь Китти поняла, вернее, всем телом ощутила смысл его слов. Жар, поднимавшийся из самой сокровенной глубины ее женского естества, разгорался, накатывая огненными, томительно-сладостными волнами, которые раз от разу становились неистовее, заставляя ее тело дрожать все сильнее. Наконец Китти выгнулась дугой, непроизвольно схватившись рукой за фюзеляж стоявшего позади аэроплана, и из ее глаз брызнули слезы восторга.

В следующее мгновение она бессильно повисла на руках Авели, почти потеряв представление о том, где она и что с ней происходит. Между тем граф стянул с нее сапоги, полностью раздел, уложил на пол и сам лег сверху. Его жадные руки снова принялись ласкать ее, возрождая угасшее было желание, и с каждым новым прикосновением оно росло, вытесняя из сознания девушки все остальное.

Почувствовав, что в ее бедро упирается его напряженная плоть, Китти чуть не задохнулась от возбуждения. Он еще раз потрогал рукой ее жаркое влажное лоно и резким движением вошел в него.

Тишину ангара разорвал крик боли и восторга.

Авели замер. Китти умолкла, но еще несколько мгновений из глубины ангара слышался приглушенный отзвук ее голоса.

— Милостивый боже! — воскликнул граф, приподнимая за волосы ее голову. — Ну-ка, посмотри на меня!

Она открыла глаза — он был прекрасен, как греческий бог.

Боль стала стихать, тело Китти свыклось с вторжением мужской плоти, поэтому, когда Авели хотел отстраниться, Китти удержала его, обняв за плечи.

— Еще, — прошептала она.

Он не пошевелился, продолжая смотреть ей в глаза, но она почувствовала, как растет, набухает внутри ее его плоть.

— Я хотел тебя наказать, но не так… — пробормотал он. — Если бы ты меня предупредила…

— Еще, прошу тебя! — повторила она.

— Нет, я должен уйти! — сказал он, оглянувшись на дверь.

— Ты не можешь меня сейчас оставить!