Дела сердечные - Тьерни Макклеллан (2000)

Но вот Барби определенно сразу же положила на него глаз. За несколько дней до появления Матиаса она объявила, что намерена отхватить себе богатого муженька, и с самого начала стало ясно, что Матиас удовлетворяет ее требованиям.

Несколько раз я пыталась втолковать Барби, что Матиас вовсе не богач, каковым его многие считают. Семейным состоянием распоряжается его мать, и Матиас страшно горд тем, что сам себя обеспечивает. Он даже как-то сказал мне: "В жизни не брал ни цента у родителей, и впредь не собираюсь".

Но Барби, похоже, считает, что все это я говорю, лишь бы отбить у нее добычу. Да-да, она искренне верит, что я вторглась на территорию, которую она застолбила.

Мне, конечно, это очень неприятно. Пока я не начала встречаться с Матиасом, мы с Барби дружили. Наверное, это было почти неизбежно — ведь у нас с ней столько общего! Обе занимаемся недвижимостью, обе разведены, почти ровесницы (хотя Барби сразу же спешила уточнить, что ей всего тридцать девять, в то время как мне уже сорок два). У Барби двое детей: Дженнифер девятнадцать лет, а Шону — двадцать; как видите, почти как моим сыновьям.

В общем, я считала, что мы с ней подруги, однако стоило Матиасу заинтересоваться моей особой, как Барби в одночасье записала меня в злейшие враги.

Правда, я надеялась, что в данных обстоятельствах Барби забудет о вражде, но, видимо, ей мало того, что убийца явно избрал меня своей следующей жертвой. Она прожигала во мне дыры, пока мы с Матиасом не направились к выходу. Когда Матиас придержал передо мной дверь, Барби вскочила и удалилась на кухню, громко стуча каблуками. Я подавила вздох.

На встречу с Ирвингом-потрошителем мы поехали не на голосистом "БМВ", а на моем "терселе". Но за руль сел Матиас. Конечно, как независимой женщине девяностых, мне положено вцепляться в руль при первой же возможности, но я столько времени провожу в машине, разъезжая по делам, что радуюсь случаю побыть пассажиром.

Честно говоря, я надеялась уговорить Матиаса поехать со мной на Эшвуд-драйв, не уточняя, зачем именно он мне понадобился. Напрасные мечтания. Едва вырулив со стоянки, Матиас повернулся ко мне:

— Ну, Скай…

Матиас только недавно начал называть меня "Скай". И каждый раз я вспоминаю единственного известного мне типа по имени Скай. То был Скай Кинг. Если помните, так звали ковбоя из телефильма пятидесятых годов. Обладая разносторонними талантами, Скай Кинг мало того что пел, объезжал диких мустангов и ловил мерзавцев, — он еще и управлял самолетом. Видимо, дабы оправдать свое имя[4].

— …так в чем проблема? — закончил он.

Я изобразила невинный взгляд:

— О чем ты?

Матиас расхохотался:

— Уж со мной-то не надо разыгрывать святую невинность! Ты отлично знаешь о чем. Зачем я тебе сдался? Проблема в типе, которому показываешь дом?

Несколько минут я собиралась с духом. И боролась с искушением. Ведь так просто было бы наврать Матиасу. Я могла сказать: да, этот тип в беседе по телефону отмочил какую-то пошлость, — и Матиас бы поверил. С легкостью. И разумеется, выбил бы дух из Ирвинга Рикля в первую же минуту встречи. Возможно, это не самое лучшее начало для знакомства с клиентом — отправить его в больницу, однако ни в одной из книжек серии "Сам себе психолог", которых я прочла немало, ложь не называли надежной основой для прочных отношений.

Вдобавок я припомнила, каково было мне самой, когда ловила на вранье своего бывшего супруга. О гибели Труди наверняка напишут в завтрашнем "Курьере", и как только Матиас это прочтет, сразу же смекнет, зачем он мне сегодня понадобился.

Так что, поборов соблазн, я рассказала Матиасу более-менее обо всем. О том, что случилось с Труди, о ее записке и о вопросах, которые задавали мне Солонка с Перечницей. И чем дольше я говорила, тем сильнее стискивал Матиас руль.

— Господи, Скайлер… — только и вымолвил он.