Убей, если предам - Виктория Лошкарёва

Порадовавшись, что мне дали отдельный номерок, я взяла свой плащ и вышла из ресторана. Такси ловить не стала: через пару дворов была троллейбусная остановка. Хватит на сегодня такси.

Шимов так хотел убрать меня из города, что даже приставил ухажёра. Нечего сказать — весело.

Рассмеявшись, я не заметила, как по лицу потекли слёзы. День так и закончился: истерикой.

Следующую неделю я помню плохо. Я ела, спала, ходила на работу…Дома образовалась батарея из пустых винных бутылок, которые я всё ленилась выбросить.

Наташка сначала наблюдала за мной с недоумением, затем — с тревогой, пару раз она пыталась со мной заговорить о том, что происходит, но я не могла ей ничего объяснить, поэтому наши беседы оказались бесполезными.

Курьянов больше не объявлялся. Шимов, кажется, доигрывал игру, непонятно кем начатую, а я по вечерам продолжала пить вино и даваться книгой Харпер Ли.

Димка Матвеев звонил несколько день подряд, призывая помириться с Курьяновым, на что я злилась и кидала трубку.

В четверг Шалаев позвал меня в свой кабинет и велел прекратить пить. Иначе, пообещал он, будет открыт вопрос о моём увольнении.

Я тут же сходила в канцелярию и написала заявление по собственному желанию.

— И что ты будешь делать дальше? — спросила подруга Коломейцева, вернувшись с соседнего кабинета.

— Как у нас быстро расходятся новости, — уважительно заметила я.

— Что ты делать будешь? — повторила свой вопрос подружка.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. Но работать здесь больше не могу.

— А где сможешь?

— Может, пойти мороженым торговать? Лето же скоро.

— Настя, — застонала Коломейцева. — Я не понимаю, что с тобой твориться. Знаю, что к этому как — то причастен твой Курьянов.

Я тоскливо посмотрела на подружку.

— Убили молодую девушку. В больнице, в палате, охраняемой милицией. — Я посмотрела на Коломейцеву. — И убили её после того, как она со мной поговорила.

— Это может быть совпадением.

— А может и не быть, — пожала я плечами.

— Ты не можешь это выяснить? — спросила Настя.

— Не могу, — кивнула я.

— Беда, — согласилась со мной Коломейцева. — Знаешь, Насть, тебе надо бы сменить обстановку. Поезжай — ка ко мне на дачу, а? Уже тепло, скоро майские праздники…

— Я сейчас плохая компания.

— Ты сейчас плохая компания прежде всего для себя самой, — отмахнулась подружка. — Возьми больничный и поезжай. Знаешь что, давай прямо завтра? Юра завтра выходной — отвезёт тебя на машине.

Выезд за город отложился по радостной причине: врач наконец — то разрешил снять гипс, чему я была невероятно рада.

— Где же вы так умудрились сломать пальцы? — с профессиональным любопытством поинтересовался доктор. — Подобные переломы редко встречаются. Катались на горных лыжах?

— Побывала в милиции, — пожала я плечами.

Доктор крякнул и отвёл глаза.

Небольшая повязка всё ещё фиксировала повреждённые пальцы, но я была счастлива, что это уже не гипс. Это немного подняло мне настроение, и в этот день я даже немного прогулялась по парку, сожалея о том, что так неосмотрительно дала Шимову слово не вмешиваться.

За прошедшую неделю он не разу не объявился, даже не позвонил, хотя знал, что я в курсе убийства Раисы Лядовой. Из чего я делала вывод, что он, если и не предвидел это событие, то вполне его допускал. Раиса оказалась пешкой, которой пожертвовали ради выигрыша — только так я могла объяснить бездействие Шимова.

Если суешься в мужской мир, не жди поблажек, на войне все средства хороши, а бизнес в нашей стране по — прежнему напоминает дикий запад… — всё это я хорошо знала и ничего не было для меня новостью. Влад не пай мальчик, и крови на нём достаточно… я никогда не считала его виновным в том, что он хотел меня убить — это я заслужила.