Убей, если предам - Виктория Лошкарёва

— Непримиримый борец с преступностью взял взятку в виде букета, — хихикнула Наташка. — Думаешь, этот Роберт проходит у нас по какому — нибудь делу?

— Он утром с Шалаевым братался.

— Значит не проходит… Хотя, — Наташа с сомнением поглядела на цветы, — …от Шалаева всего можно ожидать.

В общем, уже у подъезда суда я обрадовалась, что не захватила домой цветочки, так как прямо у крыльца здания суда меня поджидал Кауфман. Естественно, на новеньком и очень дорогом БМВ.

— А где Ауди? — спросила я вместо приветствия. Рассмеявшись, Роберт взял меня за руку.

— Ауди уехала по месту прописки в Москву. Я же тебе говорил, что это не моя машина. — Он пристально посмотрел на меня. — Надеюсь, ты не против похищения.

Испуганно отшатнувшись и уже впадая в панику, я затравленно стала шарить глазами по сторонам, чтобы найти пути отступления.

Роберт выругался сквозь зубы и шагнул ко мне.

— Настя, прости…Это я так пошутил неудачно. — Он протянул руку и приподнял мой подбородок таки образом, что я была вынуждена посмотреть ему прямо в глаза.

— Я хотел похитить тебя на ужин.

— В смысле съесть? — поинтересовалась я, справившись с паникой.

Роберт усмехнулся.

— Ну это как пойдет. Надеюсь, ты не будешь против?

— Даже не надейся, — покачала я головой, и Роберт снова рассмеялся. Мне понравился его смех: неожиданно мягкий и искренний.

— Итак, куда едем? — плавно выезжая с парковки, поинтересовался Роберт. — Ты какую кухню любишь?

— Итальянскую, — брякнула я, не подумав. Лучшим итальянским рестораном у нас считалась Венеция — место, столь любимое Владом.

Кауфман, отвлёкшись от дороги, с удивлением посмотрел на меня.

— Нет, — ответила я, то ли ему, то ли своим мыслям. — В Венецию не надо. Я не настолько люблю пасту.

Роберт хохотнул.

— Ещё будут предложения?

— Дальнейшие остановки по требованию… водителя, — запнувшись, объявила я, при этом старательно копируя интонацию дикторов общественного транспорта.

Ужин, несмотря на все мои сомнения и страхи, прошёл удачно. Роберт много шутил, смеялся и заставлял смеяться меня, хотя это и было очень трудно сделать в последнее время.

Лишь под конец вечера, уже у моего подъезда, Роберт напрягся.

— На кофе мне, я так понимаю, рассчитывать не стоит.

— Правильно понимаешь.

— Что ж, — Роберт снова взял меня за руку. — Он не смог тебя от этого уберечь, — со злобой, глядя на мою пострадавшую руку, сказал Кауфман. — Хотя ему даже напрягаться для этого бы не пришлось.

— Всякое бывает.

— Ты его защищаешь?

— Роберт, ты считаешь, что поужинав со мной один раз, имеешь право лезть ко мне в душу?

— Он тобой пользуется.

— Вряд ли.

— И подставит при первой же возможности.

— Если ему от этого будет выгода.

— И так спокойно к этому относишься? — удивился Роберт.

— Неспокойно, — кивнула я. — Но это моё дело.

Немец ласково провёл ладонью по моему лицу. В сумерках были видны только поблёскивающие белки его глаз. Хищник, подумала я, невольно поежившись. Роберт нежно поцеловал меня в губы.

— Я буду за тебя бороться.

— Ты ошибся: я не военный трофей и не переходящее знамя. Кроме этого, я далеко не наивная девочка.

— Ты куда лучше, — согласился Кауфман. Уже возле машины он обернулся. — Кстати, Насть, мы с тобой ужинали не один, а два раза.

— Как это?

— «Армянский кабачок», — напомнил Роберт, — но ты тогда убежала.

На этаже привычно не горел свет.

— Экономия света помогает экологии планеты, — пробубнила я себе под нос, пока искала ключи в сумке и мучилась с допотопными заедавшими замками.

В квартире было темно (что не удивительно) и тепло. Последнее обстоятельство сильно меня удивило, так как перед выходом на работу я обычно открываю окна, чтобы основательно проветрить квартиру и к вечеру в доме всегда наблюдается «морозная» свежесть.