Слабая женщина - Наташа Колесникова (2004)

Романчук поддернул тренировочные штаны — прилипли к вспотевшим ногам. Ну и духота… Он встал поздно, в половине одиннадцатого, когда Лана уже отправила детей в школу, принял душ, позавтракал овсяной кашей с клубникой (жена приготовила, постаралась) и отправился в свою небольшую, семиметровую комнату работать. Да что-то не очень работалось. Духота и всякие разные мысли…

Лана вошла в комнату, остановилась у стола, внимательно глядя ему в глаза. В белом брючном костюме она смотрелась просто замечательно.

— Боря, дебет с кредитом не сходится?

— У меня есть бухгалтер, плачу ей неплохо, но… хочу понять, что да как будет в том или ином случае.

Она наклонилась, порывисто поцеловала его в губы.

— Мне с тобой было очень хорошо, милый мой бухгалтер.

— Мне тоже. Ты сумасшедшая баба, Ланка. Я даже…

— Что?

— Честно? И не мечтал уже об этом.

— Мечтай, Боря, мечтать никогда не вредно.

— Понял.

Он обнял ее за талию, еще раз прижался губами к ее чуть припухшим губам.

— Мне нужно на телевидение, потом в журнал, но буду тебе звонить постоянно и сообщать о своих передвижениях.

— Это лучше, чем о своих телодвижениях, — пошутил Романчук, но тут же понял, что неудачно.

— Ты не веришь мне?

— Лана, будь со мной, будь всегда, это все, что мне хочется сейчас. Ночью ты была обалденной женщиной, утром хорошей матерью, потом — заботливой женой, накормила меня.

— Так накормила, что на неделю хватит?

— А этим разве можно насытиться? Ночью «накормила» так, что уже хочется еще и еще.

Она довольно усмехнулась:

— Мне тоже. Боря, я помчалась, ты не теряйся, тоже звони мне на мобильник, я правда волнуюсь за тебя. Постараюсь вернуться так быстро, как это возможно. Не потеряешься?

— Постараюсь.

— Душно, правда? Наверное, дождь пойдет… И пожалуйста, будь осторожен. — Она чмокнула его в щеку и пошла к двери.

Романчук облизывал пересохшие губы, глядя на ее широкие ягодицы, царственно качающиеся под белой тканью легких брюк. В мыслях было только одно — догнать, овладеть, хотя бы увидеть… Но он сдержал себя. Только тяжело вздохнул, когда Лана вышла из квартиры.

Цифры на экране монитора стали чем-то абстрактным. Ну да, понять нужно, но… Следует и что-то делать, не только просчитывать возможные убытки. А они уже налицо, «проблемные» препараты нельзя покупать у Орехова. Подставит запросто. И вообще, с фирмой, которой руководит Орехов, дел нельзя иметь. Он ведь не простил ему того, что увел Ланку. Когда жив был Богданов, сопел себе в две дырочки, а теперь, пожалуй, захочет отомстить… Ну и как тут быть? Уже сейчас ощущается нехватка психотропных средств, спрос громадный, а кончились. И получать новую партию нельзя. Подставит, падла, Орехов! А как быть дальше? На одних только легальных лекарствах не выедешь. Делать надо что-то, делать! Неужели Орехов так силен? Богданов был действительно большим боссом, его признавал и уважал весь криминальный мир Москвы. А Орехова? Вряд ли его станут уважать, как Богданова. А люди в фирме так же преданы Орехову, как Илье?

Вот это и следовало выяснить. Романчук взял трубку радиотелефона, набрал номер, долго ждал, откинувшись на спинку кресла на колесиках.

— Волченков слушает, — раздался наконец в трубке мрачный голос.

— Миша, привет, Романчук тебя беспокоит. Слушай, ты тоже так считаешь?

— Что, Боря? — Голос немного стал мягче.

— Что Орехов может послать на хрен все наши договоренности с Ильей Ильичом? Я ведь планировал бизнес исходя из обещаний босса, а он никогда не нарушал своего слова.

— Это верно.

— Но Орехов все послал к едрене фене! Ты будешь наезжать на меня, Миша? Требовать, чтобы выполнил желание Орехова? Или — как это понимать?

— Я на тебя не буду наезжать, — категорично заявил Волченков. — Но проблемы возникнуть могут. Давай-ка встретимся, обсудим этот вопрос. Подъезжай к метро «Кропоткинская» примерно… через час.