Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина (2002)

Ростовский проверил пистолет, заряженный ампулой со снотворным. Надо искать «товар». До прибытия самолета, кстати, остается все меньше времени. Надо найти хоть одного «муму».

И надо срочно нейтрализовать профессора. На языке профессионалов то, что Юра задумал, именуется «полной нейтрализацией».

Юра Ростовский больше не будет «ждать момента».

А в общем, пора убираться отсюда. Летчик вполне поверит в то, что старик, и так дышавший на ладан перед отлетом в долину, дал все-таки здесь — в экстремальных условиях — дуба.

* * *

Тем более выяснилось, что профессор сам подставился.

В последние дни он стал отдавать предпочтение одному и тому же маршруту.

— Что это вы зачастили на склон Двуглавой? — поинтересовался у него на всякий случай Юра.

— Удивительное место! — объяснил профессор.

— Что ж там удивительного?

— А там, знаете ли, Юрочка, просто потрясающее сочетание: альпийской флоры и растений, характерных исключительно для более жарких стран.

— И чего?

— Взглянули бы вы, Юрочка, на тамошние гигантские лобелии и крестовники. Причем, заметьте, они привлекают уйму нектарниц! Вы, кстати, знаете, Юрочка, как эти насекомые умеют маскироваться?

— Понятия не имею.

— Они собираются в гроздья и принимают форму цветка.

«Ну прямо как ты, старик, — подумал Ростовский, усмехаясь. — Ты ведь тоже умеешь маскироваться… Под одуванчик!»

— Еще, заметьте, Юра, чем выше в гору, тем ярче окраска цветов. Там та-акие пурпурные лаконосы… Просто чудо!

— Цветы, что ли? Так я обязательно приду посмотреть!

* * *

Когда Юра появился на склоне Двуглавой, профессор был занят тем, что задумчиво разглядывал колючие заросли кустарника.

Причем Ростовский обратил внимание, что один из этих кустов был покрыт мелкими красными ягодами.

— Что это вы делаете, профессор? — поинтересовался Ростовский.

— А-а, так…

— Так?

— Чисто ботанический, научный интерес. Я ведь вам, кажется, говорил… Здесь, знаете ли, встречаются довольно необычные растения. Всегда, знаете ли, завидовал ботаникам…

— Ботаникам?

— Да! Знаете, у меня однажды в экспедиции шофер был… Любопытный такой парень.

— Что за парень?

— Ну, шоферы, знаете ли, обычно довольно болтливы. Все в экспедиции работают. А шоферу, в общем-то, делать особенно нечего: привез — отвез… А все остальное время — свободен. Вот они и маются от безделья: знай, покуривают и треплются… Болтают!

— Ну и чего?

— А этот все шутки шутил. Ну что это, мол, у вас, говорит, за экспедиция такая, у геологов? Камни да грязь. Да пыль! Вот у ботаников жизнь! Цветочки, лепесточки… Красота! Одна только у ботаников печаль — коровы! «Вот однажды, — говорит Вася, — в одной экспедиции, где я шоферил, корова приблудная все гербарии съела! Подошла, понимаешь, коварно, незаметно какая-то отбившаяся от колхозного стада корова — и съела все собранные ботаниками растения. Устроила для науки настоящую катастрофу!»

— А что — правда? — усмехнулся Юра. — Так и было?

— Ну правда, наверное… Чего ж ему, шоферу тому, было врать?! — тоже усмехнулся профессор. — Так вот… «Конечно, — говорит Вася, — в этом смысле вам, геологам хорошо… Никакие вам коровы не страшны. Камням-то что будет?!»

— Вася этого шофера звали?

— Или Федя… Уж не помню. Не в том дело. Я к чему вам это все, Юрочка, рассказываю…

— К чему?

— Так вот, Юрочка. Я так же, как тот шофер, всегда считал, что настоящая-то красота — она у ботаников!

— Правда?

— Точно! Цветочки, лепесточки… Красота, одним словом! Но не всегда, увы, мы можем делать то, что хотим. Я вот стал геологом, а не ботаником. И хорошо, если в старости есть возможность наверстать. Верно?

— Ну правильно, наверное… Откуда я знаю? Я ж еще до старости не дожил.

— Ну придется вам тогда поверить мне на слово, — усмехнулся профессор.