Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина (2002)

Наш проводник исчез. Пропал? Убежал? Может, его самого съели?

Неизвестно…

Короче говоря, Оскару Звездинскому не удалось поговорить со своим проводником — или кто он там на самом деле? Кто бы он ни был, этот человек исчез.

Человек?!

День тридцать шестой

Разыскивая проводника, мы прочесываем местность.

Зачем мы его ищем?

Объяснение Оскара выглядит так: с парнем, возможно, просто что-то случилось! Возможно, он нуждается в нашей помощи, и его надо найти.

Мой мотив: его надо найти, потому что нам необходимо понять, что все-таки происходит!

Нинель тоже считает, что лучше странного проводника найти. Поскольку, когда он «на глазах» — как она выразилась, — нам безопаснее.

Долина наша небольшая — километров двенадцать в длину. Но мы так еще и не исследовали ее досконально.

Однако на сей раз мы зашли в наших поисках довольно далеко. И так уж получилось, что Нинель с Оскаром остались где-то позади, а мы с Диди здорово оторвались — ушли далеко вперед. Самым первым был, конечно, Диди. Вечно он несется впереди, наш отважный разведчик…

И вдруг Диди залаял и остановился. Он лаял, осторожно пятясь задом.

— Ну что там еще? Кого ты опять испугался?

Я подошла…

В траве лежало нечто мохнатое, похожее на свернутую козью шкуру.

Я наклонилась поближе и отпрянула — сверток зашевелился.

А звуки, доносившиеся из свертка, вне всякого сомнения, напоминали детский, точнее, младенческий плач. Я осторожно отвернула край…

Надрываясь от плача и дрыгая ногами, в свертке лежало нечто. Точнее, некто. Я в ужасе отшатнулась. Потом, когда первый шок прошел, я все-таки пересилила себя и наклонилась над свертком снова.

Безусловно, это детеныш. Но неужели это был человеческий детеныш? Чей бы ни был! Я подхватила Диди на руки и бросилась прочь.

Отбежав метров сто, я остановилась.

А что, если за ним никто не придет?

Тогда плачущая крошка может погибнуть от голода. Конечно, выглядит он не очень… Но в том, что это существо безобидное и беззащитное, нет никаких сомнений. И его могут заклевать хищные птицы, утащить лесные крысы.

Осторожно пробираясь среди колючего кустарника, я вернулась на то место, где Диди обнаружил сверток. Но в углублении между камнями было пусто.

В это время подошли Звездинские.

Им понадобилось немало времени, чтобы успокоить меня.

Теперь мне кажется, что я понемногу схожу с ума.

— Что это было, Нинель? — непрерывно повторяю я один и тот же вопрос.

— Ну что, что… Что-то было! Может, налить вам немного виски, Элла? Чтобы вы успокоились.

— Может быть…

— Выпейте и успокойтесь наконец!

— Понимаете, Нинель, это был самый настоящий детский плач!

— И что же тут удивительного? — Звездинская пожала плечами. — Ну плач…

— Как это — что удивительного?!

— Понимаете… Очень часто звуки, которые издают животные, напоминают детский плач.

— Ерунда! Это был настоящий плач младенца — вы понимаете?

— Ничего не ерунда! Достаточно вспомнить какой-нибудь заурядный ночной кошачий концерт под окнами! Каких только звукоизвлечений там не услышишь: тут тебе и визги истерички, и крики сумасшедшего, и жалобный детский плач…

Я только недоверчиво покачала головой в ответ на эти слова.

— Вы слушайте, слушайте, головой не качайте, — поддержал свою жену Оскар. — Нинель много общалась с этологами и знает, что говорит.

— Кто такие этологи?

— Ну, такие ученые… наблюдают за животными. Они живут среди дикой природы и ведут постоянные наблюдения. Иногда годами.

— Ах, вот как… И что же?

— Значит, вы говорите, Элла, что младенец был покрыт шерстью? — снова спросила Нинель.

Я только подавленно кивнула.

— А вы хоть знаете, что именно в таком виде человеческий зародыш и находится в чреве матери?

— ?!