Эта прекрасная смерть - Сара Шмитт (2021)

— Вы говорите о святом Питере? О человеке, который встречает людей перед входом в Рай?

Потрясающе. Моей нянькой будет один из самых известных в Библии людей. Это точно не закончится хорошо.

ГЛАВА 8

— Итак, Святой Питер, — говорю я, пока Йетс и Хейзел спешно ведут меня по лабиринтам коридоров от Азраила. — Какой он?

Они обмениваются озорными взглядами.

— Его сложно описать, — отвечает Хейзел, пытаясь сдержать смешок.

Интересно, все ангелы-хранители туманно изъясняются или только мои?

— Он приятный? — нащупываю я. — Должно быть, он очень серьёзный. Он был лучшим другом Сына Бога, должно быть, он очень праведный, да?

Йетс смеётся.

— Что? — требовательно спрашиваю. — Что смешного я сказала?

Вместо ответа он открывает дверь. Ожидаю увидеть нечто торжественное, но вижу абсолютно противоположное.

Мало сравнимые по сравнению с Приёмным Залом, Врата — место разгула. Ну, по большей части. В небе взрываются фейерверки, а ангелы лениво летают в воздухе, бросая конфетти на новоприбывших. Если бы в воскресной школе нам рассказывали о таком, то я была бы более благочестивой.

Однако кое-что выглядит примерно так, как я ожидала. Врата Рая сверкают золотом, и они невероятно высокие. С равными интервалами вход открывается, и звучит труба, когда входят души.

— Приветствуют новеньких, — объясняет Хейзел.

— Каждый раз? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Здесь место праздника. По крайней мере…, — она бросает быстрый взгляд в противоположную сторону.

Прослеживаю её взгляд. Прямо напротив Жемчужных Врат находится что-то, похожее на пещеру.

— Что там? — интересуюсь я.

Она закатывает глаза.

— Врата Ада, — отвечает она.

— Да ладно? Врата Ада находятся прям напротив Врат Рая?

— Именно, — подтверждает Йетс. — Очень рационально. Не ты ли говорила, что мы должны упрощать?

— Да, но не слишком жестоко отправлять бедных тупиц вниз? То есть, каково чувствовать, что тебя отправляют на вечные муки, в то время как большинство веселится перед Раем? — смотрю в другую сторону. — Это он?

— Кто? — спрашивает Йетс?

— Там. Рядом с Вратами. Это Святой Питер?

Йетс смотрит в сторону очереди к Раю.

— Скорее всего.

Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть получше.

— Кто рядом с ним?

— Только не говори, что не знаешь, кто такой Будда, — с усмешкой произносит Йетс.

Пытаюсь скрыть удивление возмущением.

— Я знаю, кто это. Что он здесь делает?

— Я думала, мы уже всё обсудили, — со вздохом отвечает Хейзел. — Проблемы с религиями не у Бога. А у человечества. Буддисты имеют такое же право на вечное счастье, как и все остальные.

Я ухмыляюсь.

— А что с сайентологами?

Лицо Хейзел становится красными, когда она собирается ответить, но Йетс опережает её.

— Почему бы нам не пойти к Питеру?

Он берёт меня за локоть и ведёт через толпу, оставляя Хейзел кипеть.

— Что с ней? — спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы посмотреть, идёт ли она за нами. Идёт. Но медленно.

— О, у Хейзел своё мнение о некоторых религиях, появившихся в последние годы, — по его лицу видно, что это не та тема, которую стоит развивать. Позади слышу собачий лай.

— Стой, здесь что, есть собаки? — интересуюсь, вспоминая гончую, которая была у нас, когда я ходила в начальную школу.

— Видишь здесь собак? — спрашивает Йетс.

Качаю головой.

— Слышала.

— Нет, ты слышала Цербера.

— Кого?

— Цербер. Охраняет Врата Ада.

Снова качаю головой.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь.

— Вам там больше не преподают классику?

— Типа Шекспира?

Йетс хлопает себя по лбу и стонет.

— Я о греческой и римской мифологии.

— Всем плевать на мифы, — отвечаю я. — Мы изучаем математику и естествознание. Можешь винить мировую экономику, но в моей школе литература где-то на втором плане.