Затемнение - Энни Соломон

Марго было тогда десять лет. Они сидели в кухне, мать делала попкорн, потому что им иногда нравилось вместе лакомиться попкорном на ужин и смотреть «Семейку Брейди». Только этим вечером мать отвернулась от микроволновки с пакетом попкорна и с забавным косящим к переносице взглядом. Она приложила руку к голове, и пакет выпал из пальцев. Он подскочил раз, другой, комочки раскатились, как желтые пушистые воздушные шарики. Мать застыла и упала как камень. Марго кричала, но не смогла ее разбудить. Никто не смог ее разбудить.

Марго закрыла глаза. Неудивительно, что она не выносит запаха попкорна.

В голове она услышала снова крик, он был такой знакомый и грустный. Она прижала к груди книгу. Это был не мальчик из Испании. Этот испуганный воющий ребенок никогда не был им.

Это была она. Этот захлебывающийся в крике ребенок все время был ей.

Марго дрожала, слезы текли по лицу, слезы по себе и своему потерянному детству, слезы по мальчику, чье детство она забрала.

Как она посмела? Как смогла вытерпеть боль от сознания, что натворила?

Такой ее — стонущей и всхлипывающей — нашел Джейк.

— Боже правый, — воскликнул он, обнимая Марго. — Ты не слышала телефон? Я с ума сходил. Думал уже, что-то случилось…

Она сотряслась в рыдании.

— Я вспомнила, Джейк.

— Что? Что у тебя толстяк муж и двое детишек где-нибудь в Делавэре? Расскажи, что вспомнила, и я тоже поплачу.

Он крепко обнимал ее, гладя затылок, и так чудесно было ощущать этот щит.

— Моя мама. Я вспомнила маму.

Он отодвинул ее, взял залитое слезами лицо в ладони и с теплотой заглянул в глаза.

— О, милая, это же хорошо. Просто здорово.

Под ласковыми руками Джейка она умудрилась успокоиться, унять слезы радости и вины. Потом вытерла глаза. Лицо опухло, кожу стянуло от сухости после плача.

Остальная часть истории вышла обрывочными деталями. После смерти матери Марго забрала сестра отца в Де-Мойн.

— Она любила все в рюшечках, — припоминала Марго. — Платья и маленькие белые носочки с оборочками.

Марго закончила четвертый класс в Айове, потом переехала во Флориду к двоюродной сестре матери, та одевала всех исключительно в джинсы.

— У нее был бассейн. Другие дети. Мы часто ели в «Макдональдсе».

— Это ведь значит, что у тебя где-то есть родственники?

Родственники. Радостный костер разгорался внутри, но она потушила его. Сама мысль встретиться с кем-то и рассказать, кто она, что делала, заставляла нервничать и вызывала тошноту.

— Сколько ты там пробыла?

Марго покачала головой.

— Не знаю. Лето, часть учебного года. Потом, кажется, была другая тетушка. В Нью-Джерси. Там совсем недолго, а потом… приемные семьи.

Она научилась вести себя по их желанию, чего бы они не хотели. Так было легче всего. И усвоила урок не привязываться к людям, потому что нигде не задерживалась. И повсюду таскала с собой книгу сказок, единственную постоянную вещь в своей нестабильной жизни. Книги так или иначе всегда надежнее людей. Истории никогда ее не разочаровывали. И неважно, где она бывала, там всегда находилась библиотека или книжный магазин. Новые земли, лучшие миры. А ее любимые всегда под рукой. Вдруг она поняла свои анонимные дары детскому приюту Роланда Кэрролла.

В восемнадцать она вступила в армию, может, следуя по стопам отца, может, просто в поисках чего-то, чему можно было быть причастной. Тогда Фрэнк Темпл нашел ее, и вдруг у Марго появилась новая семья.

И теперь, как и ее родители, она исчезла.

— Все в твоих руках, — сказал Джейк.

Они лежали бок о бок на кровати, прислонившись к изголовью. Джейк держал Марго за руку. Он держал ее все время, пока она исторгала урывками свою забытую жизнь.

Марго чувствовала твердую силу его пальцев и не впервой размышляла, не слишком ли много она рассчитывает на него.

— Я все еще чувствую себя в тюрьме.

Джейк положил ей руку на плечо и притянул поближе.