Повезло - Лиза О'Нил

– Эва. Ты знаешь, сколько женщин утверждают подобное? А потом их любимые заходят слишком далеко, набивают им фингалы, ломают ребра. И дамы иногда решают, что говорить «нет» бесполезно, и достают оружие.

– Так, это уже сексизм…

– Это не сексизм, а реальность. Я прокурор, Эва, и вижу это почти каждый день.

Она склонила голову:

– Верю. Но мой случай не из их числа. Просто поверь и не дави. Ты мне нравишься, Джордан. Правда. И я понимаю, что как хороший человек ты привык решать проблемы и искать выход, потому что только так можешь помочь. Но я вполне в силах сама о себе позаботиться. Если столкнусь с чем-то по-настоящему серьезным, обещаю – первому я позвоню тебе. Однако до того мне придется попросить тебя сделать шаг назад. Если не можешь – тогда нет смысла продолжать.

Джордан посмотрел на сидящую перед ним женщину со стальным взглядом. И подумал обо всех тех, известных ему, которые тоже считали, что сами со всем справятся. Женщинах, чьи убийства он расследовал, потому что они тоже не думали, будто их муж, бывший или сосед рискнет причинить им реальный вред. Ну поднимет парень руку по пьяни, ну выследит пару раз, ну заглянет в окно ночью – ничего страшного.

Вот только не со всем они могли сами разобраться.

А признаться в этом, попросить помощи, рассказать, что запуганы и что их бьют, не получалось. Либо слишком стеснялись, либо вообще рассматривали как слабость.

И неизбежно в итоге их жизнь становилась причиной появления очередной папки с делом на столе Джордана.

– Я преподаю самооборону.

– Что?

– Не помню, говорил ли тебе раньше, но я преподаю в Молодежной христианской организации основы самообороны для женщин.

– Очень… благородно с твоей стороны. – Эва с опаской глянула на него поверх бокала. – Это сейчас намек такой был?

– Как ты поступишь, если мужчина – больше и сильнее тебя – проведет, к примеру, удушающий захват?

– До или после того, как я надеру ему задницу за то, что пытается учить меня жить?

– Я не учу тебя жить, а говорю серьезно. Давай. – Джордан забрал у нее бокал, поставил его на стол и поднялся. – Покажи. Что ты сделаешь?

***

Раздираемая раздражением и весельем – «Черт, ну какое там веселье? Да я просто вне себя!», – Эва отодвинула стул.

– Джордан, какая необходимость…

– Уважь меня.

Она чуть не закатила глаза. Пока он не схватил ее, не развернул и не сжал ей горло.

– Как ты поступишь?

– Выблюю вегетарианскую лазанью прямо на твои красивые туфли.

– Эва. – Джордан совсем чуть-чуть усилил хватку. – Как ты поступишь?

Он такой большой. И руки точно теплая сталь. Эва ухватилась за них и резко дернула вниз. Шагнула в сторону, вывернула бедро и, перенеся вес на него, наклонилась, увлекая Джордана за собой.

– Очень хорошо, – отозвался он сзади и сверху. – Начало правильное. Только потренироваться надо.

– Я уже сказала, кончай меня опекать.

– Я не опекаю, я о тебе волнуюсь. Ударь меня в колено.

– Что?

Жар его тела так отвлекал. По идее Эва должна была чувствовать тревогу или страх – ну или то же самое раздражение. Но уж точно не возбуждение.

– Локтем. Ударь меня локтем в колено. Ой. Ладно, получилось. Видишь, я ослабил хватку?

Эва изогнула шею и посмотрела Джордану в глаза из положения вверх тормашками.

– Доволен?

– Не особо. Но… – Эва снова врезала ему, и Джордан поморщился. – У тебя чертовски острые локти.

– Я ходила на курсы в колледже. – Оба выпрямились, и он потер ушибленное колено. – Немного потеряла хватку, но не собираюсь просто лежать и ждать, если кто-то вздумает на меня напасть.

– Эва, я не о том…

Она подняла руку в знак примирения:

– Знаю. И понимаю, что ты по природе защитник. Но лучше бы ты меня уважал.

– Думаешь, я тебя не уважаю?

Джордан сжал губы, и Эва коснулась его руки: