Фаворит императрицы - Нина Соротокина (2013)

– Слушай, тебя зовут Родион? Давай на «ты», а? Так вот, меня хотят убить, и по зрелом размышлении мне абсолютно не у кого просить помощи. Вернее, я не хочу. Могу, но не хочу.

– А у меня, значит, хотите? Ладно, рассказывайте, какие у вас там… обстоятельства.

6

Теперь Матвею было почему-то неловко. Дело в том, что этот Люберов оказался слишком серьезным. Матвею не хотелось показать, как он боится, попросту говоря, трусит, поэтому он рассказал о своих приключениях (а начал он с самого Парижа) с вполне уместной долей юмора, подшучивал и над своим пьяным бесчувствием, и над ужасом перед мертвыми телами в лесу у кареты, и над тем, как польская деревня его чуть не прибила, подозревая в нем убийцу. Потом неожиданная встреча с Шамбером на балу… Родион слушал очень серьезно, ни одним возгласом не помогая Матвею в его рассказе, но сумел ухватить самую суть.

– Вы считаете, что нападение организовал Шамбер?

– А кто еще?

– Пожалуй, вы правы. Местожительство этого француза можно найти через полицейскую контору, у них там все иностранцы на учете. Но вполне вероятно, что, пересекая границу, Шамбер поменял фамилию.

– Это мне в голову не приходило, – заметил Матвей. – Но ты пойдешь со мной на встречу с «доброжелателем»?

– Пойду. А в понедельник мы наведаемся к Миниху и ознакомимся с его библиотекой.

– Согласен. И вот они молча шагают по вечернему городу, а Матвей, ощущая внутреннее неудобство, сознается себе, что как ни не хотел этого, все-таки стал должником строгого поручика. Может, зря он с ним связался? Только время покажет правильность его выбора. Но и сейчас видно, Люберов умеет держать язык за зубами, а это уже много.

Некоторые окна домов теплились светом, хотя чего свечи жечь – светло. Белые ночи не вошли в полную силу, но ночь уже стала на себя не похожа. Воробьи купались в лужах, им спать давно пора, а они навоз в конских яблоках ищут. Сумерки, как говорят французы, – время между волком и собакой.

– Мы почти пришли, – сказал Матвей. – Дальше я пойду один, а ты потом подгребай. Сейчас склады кончатся, начнется лесок. Там один фундамент от старой усадьбы остался. От этого фундамента налево аллейка березовая, в конце ее беседка со щелявой крышей. В ней и назначена встреча. Как подойдешь, спрячься за дерево или в кусты.

– Да уж я найду, где спрятаться, – сказал Родион. – Вы шпагу-то из ножен загодя выньте, а то может статься, не успеете.

– Если что – я свистну.

– Если что – я сам увижу.

На этом и расстались. Беседку Матвей нашел сразу, но подумал, что Люберов может заплутаться в тропках. За прошедшую неделю все вокруг изменилось, почки на кустах распустились, тропки стали уже и скрытнее.

Беседка была пуста. Он сел на перильце, оно затрещало под его весом. Еще не хватало отсюда грохнуться со шпагой в руках! Спустился по сломанным ступенькам вниз, обошел беседку раза три. Сзади негромко кашлянули… Он стремительно оглянулся.

– Спрячьте вашу шпагу, князь. Я давно за вами наблюдаю, – раздался из кустов голос, и на тропинку вышел коренастый человек в надвинутой на лоб треуголке. – Это я вам писал.

– Почему вы назначили мне встречу в этой глухомани? Могли бы встретиться в трактире, как все люди делают.

– Глухомань, как вы изволили выразиться, нужна для вашей и моей безопасности. Я не хочу афишировать нашу встречу. А теперь задавайте вопросы…

Матвей внимательно всмотрелся в пришедшего. Одежда партикулярная, но явно военный. Судя по фигуре, он был тем вторым номером, который дрался до конца. У «доброжелателя» круглое, белое лицо, маленький нос пуговкой. Яркие усы с тонкими кисточками на концах напоминали стрелки на циферблате, вечно показывающие без пятнадцати три.

– Вопрос у меня один: почему вы на меня напали?

– А потому, что нанят был, – без тени смущения сказал усатый и прищурился.

– Наняли, чтоб убить?