Наследие - Кэтрин Уэбб (2016)

– И вот окончание: «Жду не дождусь, когда я снова увижу тебя, и мое сердце наполняется радостью оттого, что скоро уже ты отправишься в путь. Не горюй, родная, осталось совсем немного, скоро мы будем вместе до конца наших дней. Всегда твой, К.».

– Ну, что ты на это скажешь?

– Так она была замужем! – восклицает Бет.

– Похоже на то, хотя тут ничего не сказано про брак, но никакие другие объяснения мне в голову не приходят. Я не представляю, как иначе кто-то написал бы такое письмо – о том, что они начинают совместную жизнь, что у нее будет новая семья и все прочее.

– Куда она ездила? Что там на марке?

Я внимательно рассматриваю конверт:

– Ничего не разглядеть. Надписи, штампы – все стерлось.

– Как жалко. Может, она собиралась к нему, чтобы выйти замуж, но что-то случилось и помешало ей туда отправиться.

– А как же тогда ребенок?

– Да, правда. Значит, она потеряла и мужа, и ребенка еще до того, как приехала сюда. Сколько же лет ей тогда было?

– Двадцать один, по-моему. Она как раз вступила в права наследства.

– Как странно, и ничего об этом в ее брачном свидетельстве, ничего не было известно до сих пор! Поразительно, как все это могло быть забыто? – размышляет Бет.

Я пожимаю плечами:

– Кто знает? Если она с ним развелась, то хотела, возможно, сохранить это в тайне? Мэри сказала, что Кэролайн вообще не любила вспоминать свою молодость. Может, ей было что скрывать? А вспомни то письмо от тети Б., которое я тебе показывала, там упоминаются некие события в Америке и говорится, что их нужно в Америке и оставить. Она же явно опасалась какого-то скандала. Если бы ее муж умер, в брачном свидетельстве с лордом Генри было бы обозначено, что она вдова. Наверное, она от него сбежала. А если у нее к тому же умер ребенок, первенец, это может объяснить, почему она всегда была такой холодной, непроницаемой…

Бет неожиданно отворачивается.

Она не упомянула о том, что заходил Динни. Не передала его благодарность, и мне никак не выяснить, умышленно она так поступила или просто забыла, не признавшись при этом, что я подслушала их разговор. Но мне узнать не терпится. Просто невозможно удержаться, так хочется послушать, что ответит мне Бет.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Эрика, почему ты с таким интересом во всем этом копаешься? Зачем тебе все это знать? – Сестра смотрит на меня искоса, из тени своих длинных ресниц. Ее окружает оранжевый ореол от огня, горящего в камине.

– А тебе это не кажется интересным? Я хочу понять, почему… почему наша семья так ненавидит Динсдейлов. Ненавидела Динсдейлов, – поправляюсь я. – Хочу узнать, как Мередит стала такой жестокой и злобной, что ее так искорежило. Мне кажется, все это передалось ей от Кэролайн. И я просто хочу понять… почему…

– И думаешь, что ты только что нашла ответ?

– За что они ненавидели Динсдейлов? Нет. Я до сих пор понять этого не могу. Не может же это быть примитивным классовым предрассудком – нет, здесь явно кроется что-то большее. Крылось что-то большее. Что-то очень личное. Кроме того, судя по письмам Мередит, она не придавала большого значения классовым барьерам – во всяком случае, во время войны. Но, по крайней мере, я, похоже, знаю, из-за чего Кэролайн была такой… застывшей. Почему, как сказала мама, она никогда не любила Мередит.

– Потому что лишилась ребенка?

– Лишилась всей жизни, как мне кажется. Ты помнишь, как в тот раз, на том летнем балу, когда Кэролайн обозналась и решила, что узнала официантку?

– Ну и что?

– Интересно – за кого она ее приняла? И почему так испугалась?

Бет снова погружается в молчание и не отвечает, я не выношу, когда она вот так вдруг отгораживается.

– И к тому же эти проклятые болотные флаги не выходят у меня из головы! Я уверена, что должна вспомнить что-то, с ними связанное…

Бет меня уже не слушает.