Выражение ее лица в последнее время постоянно меняется. Раньше мимика была бедной, словно что-то ее сковывало, но теперь это ушло. Гримаски появляются и улетают, как воздушные шарики. А что до меня… может, я и перееду, поселюсь в другом месте, со временем. Я ничего не жду, но думаю, что должна быть там, где Динни сможет меня найти. Должна дождаться следующего раза. В конце концов, у него есть причины стремиться сюда. И вовсе не только из-за меня и моего к нему влечения. У него здесь мать, сестра, племянница. Уверена, Хани обязательно даст мне знать, если он вернется.

Я так рада за Бет, что при одном взгляде на нее настроение у меня сразу повышается. Чудесного исцеления, понятное дело, не произошло, но все же она чувствует себя не в пример лучше. Она получила возможность разделить с Динни вину за происшедшее и больше не считает, что она, и только она одна, виновна в том, что случилось с Генри Кэлкоттом. Теперь, когда мы знаем правду, представления о том, что правильно и неправильно в этом трагическом происшествии, оказались более размытыми. Она не отняла жизнь, только переменила ее. Появился даже намек на некую свободу маневра, оттенок серого сменил черно-белые тона – в рассуждении о том, к худу или к добру оказались эти перемены. Так что о чуде и речи нет, но сейчас она хотя бы говорит со мной, обсуждает то, что случилось, и, как только она осмелилась остановиться и оглянуться, события прошлого перестали преследовать ее по пятам, как было все эти годы. Я замечаю явные улучшения, их видит и Эдди, хотя пока он меня ни о чем не расспрашивал. Не думаю, что ему важно знать, что именно переменилось, главное, он рад.

Нужно время, чтобы изменить свое мнение о людях, особенно если долгие годы ты видел их в определенном свете или не видел вообще. Я все равно видела перед собой Гарри, когда Динни сказал, что это Генри. И самого Динни я видела прежним, таким, как всегда, и всегда любила его. Я твержу себе, что и ему нужно время, чтобы увидеть меня другой, осознать, что я больше не ребенок, не маленькая надоеда, не младшая сестренка Бет, или как там он меня воспринимает. Возможно, пока слишком рано, время еще не пришло, но оно придет, я в это верю. Относительно участка, где издавна было позволено останавливаться Динсдейлам, разразился жестокий скандал. Застройщик был категорически против того, чтобы орда каких-то бродяг разбивала лагерь в общественном парке рядом с его новым приобретением. В итоге этот участок вместе с частью леса и пастбищем был продан соседнему фермеру. Он давний знакомый и друг Динсдейлов, поэтому стоянка по-прежнему к их услугам, ждет их. Ждет его. Чудесное место, особенно летом, зеленое, укромное и отныне безопасное.

Я надеюсь, что лето будет жарким. Надеюсь на солнышко, чтобы можно было погреть косточки, надеюсь оправдать полупраздный образ жизни, который я теперь веду. Будет жарко, и на лице у Хани проступят веснушки, я буду замораживать лимонный сок и делать из него фруктовое мороженое для дочек Сьюзен и Пола. От солнца кожа Динни станет еще темнее. В жаркую погоду можно будет бегать к Росному пруду, барахтаться в нем, плавать, плескаться, прогоняя призраки прошлого. А сегодня на почту пришла маленькая посылочка для меня. Внутри оказался кусок древесной коры с выцарапанными на нем закорючками. Я не могу ничего разобрать в этих странных узорах, кроме подписи внизу – ГАРРИ, сделанной кривыми, угловатыми, почти нечитаемыми буквами. Я воспринимаю это как заявление о том, кто он теперь и кем хочет быть. И еще, эта посылка – не выраженная словами весточка от Динни, ведь это он упаковал кору и отправил ее мне. Это сигнал: он знает, где я, и думает обо мне. Пока мне этого достаточно, чтобы радоваться и даже чувствовать себя счастливой.

КОНЕЦ

Благодарности от автора