Наследие - Кэтрин Уэбб (2016)

Солнце блестело на длинной косе индианки. Волосы были черными как вороново крыло. Кэролайн залюбовалась их чернильным блеском, подумала, что волосы удивительно густые и, должно быть, жесткие. Со своими высокими скулами круглолицая Сорока немного напоминала китаянку (Кэролайн несколько раз видела их в Нью-Йорке), но кожа у нее была куда темнее и с красноватым оттенком. Кэролайн до сих пор невольно вздрагивала, когда их руки случайно соприкасались. Однако индианка нравилась ей, и она ловила себя на том, что любуется тем, как ловко она все делает. В самую жару, когда у Кэролайн лил пот со лба и вся кожа под одеждой чесалась, Сорока, казалось, не ощущала никаких неудобств. Само солнце было бессильно перед ней, и это тоже заставляло Кэролайн завидовать.

Однажды жара была особенно удушливой, и Кэролайн поняла, что вот-вот сойдет с ума, если не найдет избавления. Войдя в спальню и заперев за собой дверь, она расстегнула блузку, расшнуровала корсет, швырнула их на пол. Какое-то время она посидела на кровати, наслаждаясь прикосновениями относительно свежего воздуха к мокрой, липкой коже. Головокружение, изводившее ее с самого утра, начало отступать. Воздух был таким влажным и тяжелым, а небо таким ослепительно-ярким, что Кэролайн стало казаться, будто кровь в ее сосудах сгущается и закипает. Одеваясь, она отбросила корсет. Никто этого не заметил, да и нечего было замечать, говоря по правде. От жары и собственной стряпни аппетит у нее совсем пропал, да и работа не прошла даром. Там, под сбруей корсета, Кэролайн совсем исхудала.

В конце недели прошел дождь. Лило так, как будто небеса разгневались на землю и решили ее уничтожить. С неба, из враждебных черных туч, низвергались целые потоки, не отдельные капли, а мощные струи – они неслись вниз стремительно, как копья, и разбивали землю, превращали верхний ее слой в кашу, смывали его в Жабий ручей. Хилый ручеек превратился в бурную, порожистую реку. Лошади держались стоически, только жались друг к другу, по гривам стекала вода. Коровы на выпасах ложились, прикрывали глаза. Корин был в Вудворде с Хатчем, перегонял семьсот голов скота. Вечером Кэролайн легла рано и что было сил молилась, чтобы Норт-Канейдиан не разлился, чтобы вода поскорее сошла и не помешала Корину вернуться домой. Она не стала закрывать ставни и лежала, прислушиваясь, как барабанит дождь по крыше. Раскинув руки, она ждала, когда же из окна подует воздух попрохладнее, когда вода смоет, унесет жару.

В дверь робко постучали, появилась Сорока.

– Что-то случилось? – отрывисто спросила Кэролайн, садясь на постели.

– Ничего, миссис Мэсси. Я вам принесла кое-что. Чтобы вам полегчало, – ответила индианка.

Кэролайн вздохнула, откинула со лба мокрые волосы.

– Мне уже ничто не поможет, – шепнула она.

– Выходите, попробуйте, – настаивала Сорока. – Нехорошо слишком долго лежать. Так вы никогда не привыкнете к здешней жизни.

Она требовала и добилась своего: Кэролайн заставила себя подняться и следом за индианкой вышла на кухню.

– Арбуз. Первый в этом году! Попробуйте. – Сорока протянула Кэролайн широкий ломоть: кроваво-красный полумесяц, липнущий к пальцам.

– Благодарю, Сорока, но я не голодна…

– Попробуйте, – повторила Сорока уже тверже. Кэролайн взглянула на нее, встретилась взглядом с ее черными глазами и увидела в них только желание помочь. Она взяла арбуз, откусила кусочек. – Правда, хорошо?

– Хорошо, – признала Кэролайн, жадно вгрызаясь в ломоть.

Арбуз не был ни приторно-сладким, ни кислым. Вкус оказался нежным и приятным, каким-то земным, он успокаивал саднившее горло.

– И это выпейте, – Сорока протянула ей чашку с водой, – это дождевая вода. Прямо с неба.

– Да, сегодня в ней не было недостатка, – улыбнулась Кэролайн.