Наследие - Кэтрин Уэбб (2016)

– Эта вода от земли, эта вода – от неба, – пояснила Мэгги, указывая на арбуз и на чашку. – Если есть и пить такие вещи, можно… можно обрести равновесие между землей и небом. Понимаете? Тогда у вас не будет чувства, что вас наказывают. Вы станете чувствовать себя частью этой земли и этого неба.

– Хорошо бы. Не чувствовать, что тебя наказывают, – чуть заметно улыбнулась Кэролайн.

– Ешь еще, пей еще, – подбодрила ее Сорока, тоже с улыбкой.

Они сидели вдвоем за кухонным столом под звуки дождя, хлеставшего за окнами. По подбородкам у обеих тек арбузный сок. Вскоре Кэролайн ощутила прохладу – блаженное чувство, зародившись где-то внутри, хлынуло наружу, освежая ее измученную, обожженную кожу.

Кобылу мышастой масти, невысокую, со стройными ногами, компактным телом, широкой грудью, напоминавшей бочонок, и тонкой шеей, звали Кларой. Она была уже немолода и принесла Корину с полдюжины жеребят. Все они выросли и стали превосходными верховыми лошадьми, за единственным исключением – один жеребенок оказался совершенно диким. Никто так и не смог с ним справиться, и он успел поломать кости многим славным объездчикам мустангов, пока наконец сердце его не разорвалось, отравленное собственной яростью.

– В тот день, когда это случилось, Клара понурилась и загоревала, хотя жеребчик-то к тому времени жил на другом конце Вудворда, – рассказывал Хатч, пока Кэролайн боязливо поглаживала кобылу по костлявой морде.

Утреннее солнце сияло, в воздухе стоял едкий запах конского пота и кожаной упряжи. Кэролайн поглядывала на объездчика из-под капора. Глаза Хатча, казавшиеся блестящими щелками, прятались между кустистыми бровями и гусиными лапками морщин. Отметины на его лице были резкими и глубокими, а ведь Хатч был немногим старше Корина.

– Вы полагаете, она почувствовала, что ее дитя умерло? Как печально, – вздохнула Кэролайн.

– Думается мне, она почувствовала. Инферно, так мы его прозвали, жеребенка того. Он был огненный, а если кто к нему подходил, то смотрел в глаза, да так, что мужчины вздрагивали.

– Какой ужас! Такое кроткое животное, как Клара, произвело на свет такого злобного отпрыска. Как это возможно?

– У многих душегубов матери были добродетельными и богобоязненными женщинами. Сдается мне, это касается и людей, и лошадей, – развел руками Хатч. – Но Клара-то и мухи не обидит. Можете сесть на нее верхом, кричать во весь голос и лупить ее стеком, а она все равно не затаит на вас зла.

– Ну и что? Я все равно не собираюсь делать ничего подобного! – рассмеялась Кэролайн.

– Непременно нужно сделать – сесть верхом, я хотел сказать, – добродушно усмехнулся Хатч.

– О нет! Мне казалось, сегодня я только учусь седлать ее? – В голосе Кэролайн послышалась тревога.

– Все верно, и это займет пять минут, не больше. А какой, скажите, смысл седлать лошадь, если никто не собирается сесть в седло?

– Хатч, я… Не знаю, получится ли у меня… – заикаясь, пробормотала Кэролайн.

– Проверить можно только одним способом – попробовать это сделать. – Голос Хатча звучал почти нежно. Взяв Кэролайн под локоть, он чуть подтолкнул ее к лошади: – Давайте, миссис Мэсси. Нельзя быть женой хозяина ранчо и не уметь держаться в седле. А бояться тут нечего. Не сложней, чем сидеть на стуле.

– Стулья не бегают! И не брыкаются! – возразила Кэролайн.

– Это верно, так ведь они и не доставят вас из пункта А в пункт Б вдвое быстрее, чем поезд, – хохотнул Хатч. Улыбка у него была хитроватая, но дружелюбная, и, когда он подал Кэролайн руку, она почувствовала, что просто никак не может не опереться на нее.

– Я все же не уверена, – промолвила она тоненьким от страха голосом.

– Через десять минут вы будете удивляться, из-за каких пустяков волновались, – уверил Хатч.