Искупление - Дж. Дархауэр (2015)

– Не думал, что это возможно, – сказал Кармин.

– Я тоже. Я бы отправил ей благодарственную открытку, но она не написала, где живет.

Не написала, осознал Кармин. Не единого намека на то, где она находилась.

Поднявшись из-за стола, Доминик направился за своей женой, оставив Кармина в одиночестве. Допив свой стакан, он вновь вернулся в реальность, разрушившую его краткий миг умиротворения. Он покинул свадебный прием, не утруждая себя прощанием с гостями, и отправился домой.

* * *

Подходя к дому, он замедлил шаг, заметив отца, сидевшего на нижней ступеньке крыльца. Подойдя ближе и заметив у отца зажженную сигарету, он нахмурился.

– Когда ты, блять, начал курить?

Винсент пожал плечами, стряхивая пепел на бетон.

– А ты? – парировал он, указывая на окурки, усеявшие площадку перед домом.

– Это не я, – ответил Кармин. – В большинстве случаев, по крайней мере. Реми курит.

– Ясно, – достав пачку сигарет, Винсент протянул одну из них Кармину вместе с зажигалкой.

Закурив, он сделал затяжку и посмотрел на отца.

– Пиздец как странно курить с тобой – с доктором.

– Я больше не доктор, – ответил Винсент, горько рассмеявшись. – Подозреваемого в причастности к La Cosa Nostra к скальпелям не подпускают.

Кармин ощутил чувство вины из-за того, что поднял эту тему.

– Прости.

Винсент приподнял брови.

– Ты только что извинился передо мной?

– Может быть.

Винсент улыбнулся.

– Мне тоже жаль. Хотя, это больше и неважно. Что есть, то есть.

–Ты сможешь вновь приступить к работе после суда? Вернуться к практической медицине?

С удивлением посмотрев на сына, Винсент проигнорировал его вопрос.

– В действительности, я начал курить после гибели твоей матери. Еще я начал пить. Много. В сущности, именно из-за этого я целый год не мог смотреть вам в глаза. Я знаю, что ты винил себя, и мне действительно непросто было на тебя смотреть, но еще мне не хотелось, чтобы вы видели меня таким.

– Что изменилось? – спросил Кармин с любопытством. Ему всегда хотелось задать этот вопрос, но он был слишком эгоцентричен для того, чтобы это сделать. – Как тебе удалось взять себя в руки?

Винсент сделал долгую затяжку.

– Я пытался убить Хейвен.

Услышав это, Кармин подавился дымом.

– Что?

– В ту ночь, когда я убил Антонелли, я пытался убить и ее. У пистолета произошла осечка, она в это время спала. В ту ночь я понял, что твоя мать испытала бы ко мне отвращение. Я бы очернил ее память. После этого я взял себя в руки, дабы никто больше не пострадал.

Бросив сигарету на землю, Кармин затушил ее ногой. Он не знал, что послужило этому причиной – сигаретный дым или признание отца, но его грудь внезапно сковала боль. Засунув руку в карман, он достал фляжку и сделал глоток в надежде заглушить боль. Заметив любопытствующий взгляд отца, Кармин протянул ему флягу, предлагая выпить. На мгновение замешкавшись, Винсент выбросил сигарету и принял фляжку. Сделав глоток, он поморщился, но все же продолжил пить.

– Я часто тебя подводил, сдерживался, когда мне следовало быть честным. В итоге, все дошло до того, что у меня не осталось ничего, кроме правды, – тихо сказал Винсент. В этот момент он казался сломленным, полностью побежденным человеком. – Я помню лицо каждой своей жертвы. Я вижу их повсюду. Я знаю, что они уже давно на том свете, но воспоминания о том, как они выглядели в последние моменты своей жизни, никуда не исчезают. Страх, гнев, страдания – все это неотступно следует за мной по пятам. Я помню и то, как выглядела твоя мать. То, как она выглядела в ту ночь в переулке.

– Я тоже, – отозвался Кармин. – Я помню ее крики.