Искупление - Дж. Дархауэр (2015)

Дойдя до середины переулка, он остановился, откинув ногой гравий. Он провел пальцами по обветшалой стене здания, заметив, что кирпич слегка крошится от его прикосновения. Он тяжело вздохнул, чувствуя сковавшую его грудь боль.

– Винсент.

Обернувшись, он увидел Коррадо, который направлялся ему навстречу. Его костюм был мятым, глаза казались уставшими. Под мышкой он держал подарочную коробку, завернутую в яркую зеленую бумагу.

– Ты пропустил свадьбу, Коррадо.

– Я знаю, – ответил он. – Я только что прилетел из Нью-Йорка.

– Дела? – спросил Винсент. – Семья Амаро? Женева? Калабрези?

Коррадо покачал головой.

– Скорее Антонелли.

Винсент нахмурился.

– Хейвен?

– Нет причин для беспокойства, – ответил Коррадо, отмахнувшись от любопытствующего взгляда Винсента. Осмотревшись в темном переулке, Коррадо перехватил подарок другой рукой и перевел взгляд на стену позади Винсента. – Здесь все случилось.

– Да.

Более десяти лет назад именно на этом месте мир Винсента рухнул раз и навсегда. Обрушившиеся на него воспоминания казались непосильными. Моргая и на долю секунды погружаясь во мрак, он снова и снова видел случившееся – пепельно-бледная кожа, безжизненные глаза, рыжие волосы, запачканные кровью. На ее лице застыло выражение ужаса со множеством вопросов без ответов…

Почему она? Почему они? Почему сейчас?

Винсент задавал себе эти вопросы на протяжении многих лет. Ему казалось, что он нашел на них ответы, когда убил Фрэнки Антонелли. Но, стоя здесь, в этом темном переулке, он по-прежнему задавался этими вопросами.

Почему?

– Это так странно, да? – сказал Коррадо. – Эта жажда мести? Мы с легкостью забываем о своих поступках, но забыть о том, что сделали с нами, попросту невозможно. Мы никогда не думаем об их семьях, но мы никогда не прощаем того, что они делают с нашими семьями. Мы помним об этом всю жизнь.

– Я думаю о них, – возразил Винсент. – Я всегда помню об их семьях.

– Ты думал о семье Фрэнки?

Винсент замешкался.

– Нет. Тогда я думал только лишь о своей семье, но теперь я думаю и об его семье. Каждый день.

– Это не в счет, – сказал Коррадо. – Хейвен – единственный его потомок, и, поверь мне, она не оплакивает эту потерю.

Винсент задумался над словами Коррадо.

– Ты на самом деле никогда не думал об их семьях?

– Никогда, – ответил Коррадо, многозначительно смотря на Винсента. – Моя совесть чиста, Винсент. Я ни о чем не сожалею, и не хочу начинать. Именно поэтому, Бог мне свидетель, я никогда не нажму на курок до тех пор, пока не буду абсолютно уверен в том, что сделаю тем самым мир немного лучше.

– Счастливец, – сказал Винсент. – Всякий раз, когда я думаю, что моя совесть чиста, на меня сваливается очередная неприятность.

– Случается это из-за того, что ты позволяешь себе быть пешкой.

У Винсента вырвался горький смешок.

– Я только что думал о том дне, когда отец велел мне быть королем, а не пешкой. Но он не рассказал мне о том, что король может быть только один. Что же до всех остальных, то мы… просто делаем то, что можем.

– Ты не понял самого главного, – сказал Коррадо. – Быть королем – не значит иметь титул. Порой титул – это всего лишь уловка. Если ты жаждешь контроля, то тебе необходимо подчинить всех себе. Только нельзя показывать этого остальным до тех пор, пока ты не будешь готов сделать следующий шаг.

– Что делать, если единственный возможный для меня шаг – нарушить правила?

Коррадо пожал плечами.

– Это зависит от того, чьи правила ты планируешь нарушить.

Сделав шаг назад, Коррадо кивнул Винсенту и удалился.

После того, как он ушел, Винсент вновь развернулся лицом к зданию, проводя рукой по кирпичной стене.

– Мы еще увидимся, Маура. Ti amo.