Искупление - Дж. Дархауэр (2015)

– Я просто пытаюсь понять, кто он такой. Неужели желание получше узнать свою подругу считается преступлением? Ты очень мало рассказываешь о своей жизни.

– О ней нечего особо рассказывать.

Келси закатила глаза.

– Ладно, я переоденусь и пойдем.

К тому времени, когда они вышли на улицу, машины Коррадо уже не было. Вызвав такси, девушки в тишине доехали до художественного центра «Радуга», и провели утро за уборкой и сбором работ детей. Они аккуратно оформили все картины в рамы, после чего в течение двух часов вешали их на стены и украшали зал для мероприятия. Спустя некоторое время Келси отправилась за угощением и напитками, а Хейвен принялась надувать воздушные шары. Погрузившись в работу, она обернулась и едва не налетела на возникшего позади нее человека, который опустил руки на ее плечи. Хейвен вскрикнула от неожиданности, будучи застигнутой врасплох.

– Расслабься, – сказал Коррадо. – Это я.

– Как Вы меня нашли? – спросила Хейвен.

Коррадо приподнял брови.

– Думаешь, я не слежу за тобой?

– Я не знала, насколько пристально.

– Достаточно пристально для того, чтобы я мог найти тебя в любой момент, – ответил Коррадо. – Это моя обязанность. Кстати, ты проделала здесь отличную работу.

– О, – ответила Хейвен, краснея. Это был комплимент? – Спасибо. Мне нравится этим заниматься.

– Так я и подумал, – ответил Коррадо. – Маура занималась похожими вещами. Она все время говорила, что возможность помочь хотя бы одному человеку стоит того, чтобы чем-то пожертвовать.

– Она упоминала это в своем дневнике, – сказала Хейвен. – Я согласна с ней.

– Значит, ты понимаешь, почему Кармин оставил тебя?

Хейвен съежилась, услышав этот вопрос. Она не ожидала его.

– Винсент приложил максимум усилий для того, чтобы Кармин не стал таким, как он, однако в восемнадцать лет он все равно поступил точно так же, как и его отец, – пояснил Коррадо. – Их беспокойство по поводу того, что с тобой может случиться то же самое, что и с Маурой, вполне понятно. Но они так и не поняли того, что Маура пыталась до них донести. Cambiano i suonatori ma la musica è sempre quella.

– Что это означает? – спросила Хейвен.

Коррадо помолчал, прогулявшись по залу. Его внимание привлекли детские рисунки. Наблюдать за ним было необычно, поскольку Хейвен никогда не считала Коррадо тем человеком, который хоть сколько-нибудь мог быть заинтересован в подобных вещах.

– Ты прочла ее дневник. Полагаю, ты знаешь о том, что я подвел ее?

– Подвели? – переспросила Хейвен нерешительно. – Она так не считала. Она писала о том, что Вы всегда были к ней справедливы, даже в то время, когда она… жила в Вашем доме.

– Я мог сделать больше.

– Все мы можем, но не делаем, – ответила Хейвен. – В конце концов, мы всего лишь люди.

– Ты очень похожа на Мауру, но не во всем. Она бы определенно не стала стоять и беседовать со мной, и точно моментально бросила бы свои планы, если бы я этого потребовал, – Коррадо сделал паузу, улыбнувшись. – Как бы там ни было, я понимаю их беспокойство, но то, что ситуация меняется, вовсе не означает того, что вместе с ней меняется и сам человек. Неважно, где именно ты находишься – в Северной Каролине, Калифорнии, Нью-Йорке или Иллинойсе – ты остаешься собой. Вот что я имел в виду.

* * *

Через внезапно распахнувшиеся двери художественного центра в зал проник солнечный свет.