Трехэтажный, украшенный белыми вставками дом из красного кирпича, с выделявшимися на этом фоне узкими окнами с частым переплетом и тёмными ставнями, безмолвствовал, его огни тепло светили во тьме.

Дом Джейми. У нее сжалось горло, когда она представила себе ангельское личико своей трехлетней дочери. Но она не заплакала. Она пролила море слез несколько лет назад. Быстро, пока болезненные мысли не взяли над ней верх, она положила ключи в карман и выскользнула из-за руля своего «лексуса».

Ночь выдалась теплее, чем она ожидала, ветерок нежными поцелуями касался ее щек на пути к кованным железным воротам. Кейтлин думала, что они будут заперты, но щеколда поддалась, и старые петли заскрипели, открываясь. Туман поднимался от земли словно дым, закручиваясь у ее ног и проносясь сквозь кружево ветвей над головой. Перед домом, который Кейтлин некогда считала своим, ее сомнения усилились, и она отругала себя за решение приехать сюда. Она была одна. Но с другой стороны, она всегда была одна, не так ли? Одна из семи детей, но одинока. Близнец, но одинока. Замужем, но одинока. Мать, но теперь одинока.

Порывистый ветер дергал ее за волосы, горячий как в полдень, хотя сейчас была ночь. За ровным, тяжелым стуком своего сердца она смутно расслышала звук мотора проезжающей мимо машины и лай соседской собаки.

Сейчас или никогда.

Или она встретится с Джошем или позволит своему браку умереть.

Заставив себя выпрямить спину, Кейтлин пошла по кирпичной дорожке, как делала сотни раз за недолгое время своего брака. Вверх по трем ступенькам на широкую переднюю веранду, где висели кашпо с петуньями, и стойко держался запах жимолости. Женщина подняла руку, чтобы постучать в дверь, но та была открыта нараспашку.

Словно приглашая.

«Не делай этого! Не ходи туда!» - она услышала голос Келли так отчетливо, как если бы ее сестра стояла рядом с ней в тени.

Зачарованная полоской света, льющегося на темное крыльцо из-за потрескавшейся двери, она ступила внутрь, ее шаги эхом разносились по мраморной передней с ее двадцатифутовыми (6,096 м) потолками. Старинные напольные часы начали бить, заглушая негромкую музыку, звучащую из встроенных колонок… что-то навязчивое и классическое, идущее из кабинета.

Она переступила через порог и увидела его, навалившегося грудью на стол. Одна рука свисала с края стола, кровь сочилась из его запястья, образуя лужицу на плюшевом ворсе ковра.

- Джош! – закричала она, и тут начал звонить телефон.

Один звонок. Она уставилась на телефонный аппарат на столе возле головы Джоша.

Два звонка. О, Боже, должна ли она ответить?

Три звонка.

* * *

Кейтлин резко открыла глаза. У нее дико колотилось сердце, все тело покрылось потом. Она была дома. В своей собственной постели. Но ужасающий образ ее мужа, лежащего мертвым на своем столе, продолжал прожигать ее мозг.

Мертвый Джош в своем кабинете возле документов для судебного иска, вино и открытая на веранду дверь. Ей даже не надо было просить фотографии с места преступления, чтобы узнать, что она в точности повторила их в своем подсознании. Но как? Если только ее там не было? Если только она действительно не была свидетелем его смерти? Но это невозможно. Должно быть невозможно!

Телефон разразился звонками. Кейтлин вцепилась в трубку.

- Алло? – прошептала она.

Тишина.

Кожа Кейтлин покрылась мурашками.

- Алло? Есть там кто-нибудь?

Ни звука. Даже гудка.

Испуганная, она швырнула трубку на рычаг. Боже милостивый, что происходит? Женщина провела дрожащей рукой по лбу.

То, что она пережила, просто дурной сон. По-настоящему дурной сон.

Так кто же это звонил в три-пятнадцать утра?

Кто отказался отвечать?

Ошиблись номером?