Кейтлин ужаснулась. Сделала шаг назад. Страх заполонял ее. Мигал экран включенного телевизора. Привязанные к изголовью, Шугар Бискейн и ее сестра Крикет уставились на нее невидящим взглядом. Они были мертвы: их плоть, там, где ее не покусали и не поели, белела, вся обсыпанная бесчисленным количеством белых кристалликов.

Фунты сахара, кишащего насекомыми. Муравьями. Сверчками. Мухами. Шершнями.

Гремела музыка - небольшой CD-плеер, стоявший в углу, играл одну и ту же песню снова и снова… "Посыпь меня сахаром"…

Экран телевизора моргал, беззвучно транслируя кулинарное шоу.

Попятившись, Кейтлин практически вывалилась в коридор. Ее желудок сжался, когда она неловко восстановила равновесие и со всех ног понеслась вниз по ступенькам. Ей надо убираться отсюда, пока тот, кто это сделал, не нашел ее.

Она вылетела из дома, оставив дверь открытой. Сердце бешено колотилось, от страха леденела кровь. Она нашла свои ключи. Проскользнула за руль, едва соображая, и с трудом воткнула ключ в замок зажигания.

- Давай, давай, давай же, - бормотала она, шевеля трясущимися пальцами. И повернула ключ.

Ничего.

Что? О, Боже, нет!

Женщина лихорадочно нажала на газ и попыталась снова.

- Давай, давай! – кричала она.

Ох, как плохо. Плохо. Сердце молотом стучало как сумасшедшее, пульс скакал. И тогда ее охватило то самое чувство, предшествовавшее потере сознания. Темнота грозилась поглотить ее. Нельзя поддаваться. Она не может. Но проклятая машина не заводилась.

Не паникуй. У тебя есть оружие.

Но сможет ли такой малюсенький револьвер противостоять невидимому врагу, который уже стольких убил?

Она нащупала телефон и набрала номер Адама, оставив истеричное сообщение.

Позвони в полицию.

Темнота поглощала ее разум. Пыталась проникнуть в него.

Она снова набрала номер. Простой номер. Девять-один-один. Но прежде, чем успела нажать кнопку, телефон в ее руке зазвонил. С облегчением, пытаясь сдержать поток рвущийся слов, она ответила на звонок:

- Адам? Я в Оук Хилл, и здесь произошло нечто ужасное. Тут мертвые люди, а машина не заводится и…и…

- Мамочка? - прошептал тихий детский голосок.

- О, Боже, нет! – это невозможно. Это не Джейми…или она? Все пошло кувырком. Она так тяжело и быстро дышала, что сердце билось с невероятной скоростью.

- Мамочка…я не могу найти тебя…

- Детка! Джейми? Мамочка рядом…

- Мамочка, мне страшно…

- Мне тоже, деточка, мне тоже, - ответила она и внезапно потеряла контроль, проваливаясь в темноту, теряя сознание…Ох…Боже… Она задрожала, попыталась подавить нахлынувшее чувство и проиграла. Она больше не была собой…

"Господи Иисусе", - подумала Келли, легко проскользнув на передний план. Кейтлин всегда была слишком нестабильна, слабачка, одна из тех хнычущих, хилых женщин, которых Келли терпеть не могла. Неудачница с большой буквы.

Что же, теперь здесь она. А Кейтлин исчезла. Возможно, уже навсегда. Ушла. Испарилась. Отлично. Пришло время Келли взять все в свои руки.

* * *

В стерильном убежище Атропос выключила диктофон. Материнские инстинкты Кейтлин были так предсказуемы. Без труда можно было воззвать к ним. Голос её умершего ребенка на пленке - и она бежит со всех ног. Даже если понимает, что её ребенок мертв.

Но ведь Кейтлин никогда и не была нормальной, правда?

И со временем становилась только хуже. В детстве у нее был воображаемый друг Гриффин…тот, с кем можно было поиграть, пока ее брат и сестры, особенно мучившая ее Келли, были заняты. Гриффин всплыл после того, как Кейтлин заперли наедине с мертвой бабулей. Атропос улыбнулась. Сама бабуля и не подозревала, что в ее чай кое-что подсыпали, что ей нездоровилось по этой причине.