Все будет хорошо - Наталия Костина-Кассанелли (2011)

Утром пошел дождь. Нудный, холодный, настоящий осенний дождь. Было видно, что лето кончилось. Катя Скрипковская выскочила из дому в босоножках и легком костюме. Открывая над головой зонт, она почувствовала, как порыв ветра несет мелкую водяную пыль ей в лицо и за шиворот пиджака. Ногам тоже мгновенно стало зябко, но бежать домой переодеваться было некогда. Наконец-то все сдвинулось с мертвой точки. Она чувствовала какие-то мелкие, не видные невооруженным глазом зацепочки — так, как кожей чувствуешь невидимые мельчайшие колючки. Их можно соскоблить с поверхности, но какие-то микроны их остаются в коже, кожа краснеет и зудит. Вот так же зудело что-то внутри у Кати, пока она ехала на работу. Шло движение, цеплялись невидимые шестеренки, поворачивались на одну десятитысячную долю миллиметра, но все-таки сдвигались с мертвой точки.

— Катерина! Есть дело, — поймал ее вездесущий Лысенко, как только она появилась на работе.

— Сейчас. Только зонтик занесу.

— Зонтик как раз заносить не надо. Поедешь сейчас в больницу, вот тебе координаты. — Он ткнул ей какой-то листок. — Выяснишь буквально по минутам, что делала позавчера и вчера Кузнецова.

— Так ее ж вроде вчера прооперировали? — не поняла Катя.

— Вот и узнай все — прооперировали, не прооперировали, когда прооперировали и что она делала весь позавчерашний день. Не по телефону, а лично. Ножками. Поняла?.

— Поняла, — разочарованно сказала Катя. Значит, ее посылают тянуть заведомую пустышку. Чтобы принесла отчет, что Нина Анатольевна в это время лежала в больнице и убить своего мужа никак не могла. Чтоб, значит, бумажка была в деле.

— Скрипковская! Ты еще здесь? Давай, давай, шевели опорно-двигательным аппаратом.

— Уже запрягаю. — Катерина посмотрела на свои озябшие ноги, пошевелила пальцами и обреченно пошла к выходу.

Ну почему она не надела джинсы и кроссовки? Да и теплая куртка сегодня точно бы не помешала. Не спасало даже то, что в маршрутке было относительно тепло. «Обратно поеду мимо дома и переоденусь», — думала Катя, выходя на конечной остановке, «Больничный городок», под нескончаемый дождь. Она сверилась по бумажке и пошла по безлюдной аллее. Где здесь этот чертов четвертый корпус? Хоть бы спросить у кого, Территория огромная, если пойти не в ту сторону… Навстречу, прикрывшись с головой от дождя синим казенным халатом и отчаянно перепрыгивая через лужи, спешила какая-то фигура, по виду — явный медперсонал.

— Подождите! — Катя бросилась наперерез. — Скажите, пожалуйста, где четвертый корпус?

Фигура неопределенно махнула рукой в сторону серой четырехэтажки, видневшейся за деревьями неподалеку, и быстро скрылась из виду. Слава богу, быстро бегающий медперсонал не обманул. Это был именно четвертый. Катя с облегчением вздохнула. В гардеробе скучала какая-то бабулька — божий одуванчик.

— Скажите, пожалуйста, зонтик у вас можно оставить?

— Почему ж нет? Халатик тебе, внученька, дать?

— А без халата нельзя?

— Ты проведать кого пришла или так?

Катя не поняла, как это «или так», и на всякий случай сказала:

— Проведать.

— Тогда без халатика очень нежелательно, — заметила бабулька, строго пожевав губами. — В целях гигиены.

В обмен на свой мокрый зонтик Катя взяла не первой свежести халатик и надела его на себя «в целях гигиены». Полегчало ли гигиене от этого или нет, неизвестно, но ей сразу стало теплее — это точно.

— Не подскажете, второе отделение где находится?

— Отчего ж не подскажу. Вот по лестничке на второй этаж. И сразу направо. На левую сторону, значит, первое отделение будет, а на правую — второе. Тебе кого нужно-то?

— Из начальства кого-нибудь, — сказала Катя.

— А это сразу как зайдешь на второй этаж, на правую сторону-то повернешь, так первый кабинет по левую сторону и будет. Заведующий — Игорь Михайлович. Емец его фамилие. Ты постучи тихонько, а ежели там нет никого, так ты подожди, он придет.