Все будет хорошо - Наталия Костина-Кассанелли (2011)

— Понос у меня. — Лысенко понизил голос, чтобы подслушивающим не было слышно. — Ну просто ужас какой-то. Не знаю, как и на работу доехал. Буквально каждые пятнадцать минут. Хорошо, что хоть в метро туалет есть. — Он покосился в сторону, но за стеллажом было тихо: там внимали рассказу капитана. — И тошнит, кажется. А больше вроде ничего, — подумав, сообщил Лысенко.

Маша, забравшись на самый верх стремянки, согласно кивала, отчего стремянка под ее полным телом скрипела и шаталась.

— Вот! — Она вытащила на свет божий огромный том. — Я тебе по секрету скажу, Лысенко, только ты больше никому не говори, ладно?

— Лады, — согласился заинтригованный капитан.

— Все грибы съедобные…

— Да ну! — удивился Лысенко. — Так что, можно не беспокоиться?

— …но некоторые — только один раз.

За стеллажом захихикали. Глядя на вытянувшееся лицо капитана, Камышева смягчилась.

— Это самый полный, — сказала она, слезая со стремянки и протягивая фолиант. — Давай смотреть. Ты хорошо помнишь, как они выглядели?

— Да грибы как грибы. Я в них не разбираюсь.

— Зачем тогда ешь, если не разбираешься? Смотри: этот? Этот? — Она перелистывала страницы.

— Похож, похож, — согласно кивал головой Лысенко.

— Слушай, так дело не пойдет. Ты на все сразу киваешь. Может, в больницу все-таки тебя отправить, промыть желудок? Нет, желудок промывать поздно, — вздохнула она. — Если токсин был, все уже давно всосалось в кровь. Ты ж небось их еще и под водку употребил?

— Само собой, — пожал плечами Лысенко.

— Теперь только под капельницу.

— Маш, я к тебе как человек к человеку, а ты сразу — желудок промывать, под капельницу! У меня дел навалом. Мне отчет, между прочим, сдавать. Можно ж какими-то народными средствами?

— Ты же только что умирать собирался? — напомнила ему Камышева. — А теперь — народными средствами. Из народных средств ты только водку признаешь! — Она рассердилась. — Слушай, ты чего вообще приперся? Морочишь мне голову! У меня, между прочим, тоже работа срочная. С утра на меня все насели! Всю жизнь работа срочная, всю жизнь завал, дома борща некогда сварить, а они грибы жрут! Возле трупов собирают! Пластинки внизу какие были — розовые или белые? Не помнишь? — Маша снова открыла свой талмуд. — На ножке пленка была? Хлопья на шляпке? — Она показывала ему все новые и новые фотографии, пока Лысенко вконец не запутался.

— Да почем я знаю! — рявкнул он. — Они в пакете все переломались! Я их помыл и пожарил. И все.

— Иди в санчасть. — Камышева с треском захлопнула книгу. — И там морочь голову. Я тебя лечить не собираюсь. Я могу только анализ сделать на токсины, и то только потому, что не хочу мучиться совестью на твоих похоронах.

— Да мне вроде и легче уже, — с сомнением в голосе проговорил Лысенко, разворачиваясь к двери. — Спасибо за консультацию. Помогла. С меня бутылка.

— Касторки себе лучше купи, быстрей все выйдет. Будешь в городе, заезжай.

— Ну, что, полечился? Лучше тебе? Определили, чего ты наелся? — Банников встретил друга градом вопросов.

— Полечился. — Лысенко помотал головой. — Ни хрена они не определили, эксперты! Даром хлеб казенный жрут. Извлекут потом этот самый токсин из моего трупа.

— Игорь, ты с этим не шути. Давай езжай все-таки в больницу.

— Да все уже, все, — отмахнулся Лысенко. — Дозвонился до участкового. Лесной шампиньон какой-то, говорит. Просто я их много сразу на голодный желудок съел. И с салом. А в санчасти мне хрень какую-то дали и с собой еще два фталазола, как Скрипковская прописала! Я на всякий случай их тоже уже выпил. И вообще, сказали, если бы я бледной поганки наелся, то уже на том свете в домино бы играл. Печень у меня не в порядке, вот и все. А грибы — пища тяжелая. Больше их в жизни в рот не возьму!

— А хороши грибки белые с лучком, со свининкой, — мечтательно протянул Коля Банников. — И сметанкой их залить. Особенно под водочку, под душевный разговор…