Наедине - Юлия Амусина

Но телефонный звонок резко обрушивает и эту мою хлипкую надежду. Позвонивший Никита глухим голосом подтверждает мои самые тревожные ожидания о том, что Клуб пока закрывают, а Стевич какое-то время будет отсутствовать, следовательно, нам с барменом там нечего делать. Незапланированный выходной окончательно выбивает нетвердую почву из-под моих ног. Судя по тону, Никите тоже не слишком по душе информация о внезапно освободившемся вечере. Размышляя, я мельком оглядываюсь к проему, в котором минуту назад скрылись брат с сестрой, и гоню подальше случайную мысль напроситься к Никите в гости. Да что со мной такое? Я готова выкинуть любую глупость, так как боюсь оставаться в этой незнакомой квартире, рядом с человеком, который способен развеять большинство моих самых жутких кошмаров? Я боюсь его? Или себя? Нет, это попросту невозможно! Знакомство со мной и так вышло Михе боком, из-за меня он оказался втянутым в жуткую историю, а я еще больше все осложняю, поддаваясь нелепым причудам и спонтанным фантазиям. Нет, хватит. Я выброшу из головы все лишнее и хотя бы на один день попытаюсь стать похожей на нормального человека, а не зашуганного зверька, боящегося собственной тени. Может быть, у меня получится, и далее все пойдет на лад. Нужно лишь однажды переступить через себя. Ободренная этим решением, я быстро прощаюсь с Никитой, иду следом за хозяевами и тут же едва не сталкиваюсь с появившейся из-за угла Катей. Подавив краткий вскрик, девушка растерянно мне улыбается и объясняет:

— Поеду мириться с отцом, — она разводит руками и проскальзывает мимо меня к прихожей, где натягивает на плечи короткую куртку, выправляет из-за ворота свои темные волосы. Я только открываю рот, чтобы сказать хоть слово в ответ, но меня опережает появившийся следом Миха:

— Кать, он все равно еще на работе.

— Вот и хорошо, — Катерина кивает, застегивает молнию и, придирчиво оглядев себя в зеркале, прилаживает волосы по плечам. — Если я просто заявлюсь к нему как ни в чем не бывало, папа даже слушать меня не станет. А так у меня будет время, чтобы приготовить ужин и попробовать к нему подлизаться. После еды он всегда у нас добренький. Кстати, — она смотрит на брата. — Тебе тоже не мешало бы этим озаботиться, спортсмен.

Мишка хохочет:

— Чем? Как бы к кому-нибудь подлизаться?

— Ужином, — снисходительно разъясняет Катя, наклоняясь за своим рюкзаком.

— Там вроде что-то оставалось… — с сомнением тянет ее брат, на что девушка лишь загадочно улыбается:

— Уже нет, — разворачивается к двери и хватается за ручку. — Все, я убежала. Хорошего вечера!

Мишкина сестрица исчезает за дверью быстрее, чем я успеваю выдавить из себя пару слов на прощание, и почти сразу на меня с новой силой наваливаются прежние сомнения, связанные с необходимостью обретаться в одной квартире с человеком, который, должно быть, уже сотню раз пожалел о своем решении позвать меня сюда. Хотя, если подумать, я попросту не оставила ему иного выхода, бесцеремонно завалившись к нему на работу, безумная, похожая на новообращенного зомби. Кто-то другой мог запросто выставить меня вон, посоветовав держать свои проблемы подальше от его размеренной жизни; кто-то, но только не Мишка.

Я отступаю к стене, взглядом скользя от его лица к белой тренерской куртке, обшлага на рукавах которой местами измазаны бурыми пятнами. Я так занята рассматриванием его рабочей формы, что далеко не сразу улавливаю адресованные мне слова:

— … Места много, так что мы даже не встретимся, если хочешь, — пытаясь понять, о чем именно он до этого мне говорил, я поднимаю глаза к его лицу.

— Извини, у меня в голове бардак, — оправдания так себе, но Мишка кивает со знанием дела, подтверждая, что это абсолютная правда.