Я могу быть лучшей версией тебя - Таррин Фишер (2019)

Моя жена глупа — звучит грубо, но именно это мне в ней больше всего нравилось. Она вышла за меня, так? Эта идея была очевидно глупой. Старик Синатра был прав, когда пел «Как жаль, ты мне нужна. Я знаю, что это неправильно, это и есть неправильно. Правильно или нет, я не могу без тебя жить».

Джолин не заводила друзей. Друзья появлялись — она открывала свои объятия и впускала их с улыбкой. Она напоминала мне счастливого алкаша в каком-нибудь клубе, с ее любовью ко всем и доброжелательностью. Алкоголь не разбавлял цинизма, как это бывает у всех нас, она правда любила. Как странно! Я едва мог терпеть себя, не говоря уже о незнакомцах. Она однажды призналась, что, если бы не ее опьяненность жизнью, она бы разглядела, каковы люди на самом деле и скрылась ото всех. Она видела потенциал других, ее глаза загорались. По-сто-янно! Она и понятия не имела, что люди — пираньи. Она не знала, кем я был на самом деле. Не тем, кем я был для нее, а другая моя сторона. С ней я был идеален, а персонаж, который трахал уязвимых, почти сломленных женщин, был совершенно другой историей. Они не были знакомы лично, но Джолин была наслышана о нем от моих бывших.

Фиг Коксбери была ее последним проектом, как и моим. Под конфетным экстерьером скрывались пять слоев гнили. Джолин была ослеплена любовью и не видела последнего. Меня-то и привлекала гниль. Надо было лишь посмеяться над ней.

Сладкая Фиг стала еще одним предметом мебели в нашем доме. Мне жутко не терпелось увидеть, что из всего этого выйдет. Джолин всегда говорила, что нельзя вписать трех сумасшедших в историю и не раскачать их мирки. В настоящий момент она не была ничем, кроме безделушки. Ее можно переставлять из комнаты в комнату, но она все так же пялится на тебя. Иногда она сидела на кухонном столе, покачивая ножками, бросая колкости быстрее, чем готовил кухонный комбайн Джолин. А иногда она уже уходила, когда я возвращался с работы, проносясь мимо меня разъяренной фурией или останавливаясь, чтобы поздороваться. Взлеты и падения, падения и взлеты. А потом я все это яростно обсуждал с женой. Ее психическая неустойчивость становилась особенно очевидной в соцсетях.

— Ты публикуешь черно-белое фото, она делает то же самое. Ты повязала бандану на запястье — и у Фиг она появляется.

Джолин уже посмеивалась, а я ведь еще не упомянул, что из пяти ресторанов, в которые мы сходили в этом месяце, Фиг побывала в четырех — меньше чем через сутки после наших визитов. Даже для меня это было слишком, а я ведь сталкиваюсь с таким поведением каждый день на работе. На моем диване побывали мирные, скучающие сумасшедшие, а вот сталкеров там давненько не было. Эти и не подозревают, что нуждаются в помощи.

— Да брось ты! Я могу зайти в любой профиль в Инстаграме и найти похожие фото.

Я пожал плечами. Нельзя заставить другого человека увидеть правду.

— Может быть, — согласился я, — но у них не будет такой же банданы, как у тебя, на том же самом месте.

Джолин нахмурилась.

— Эй, у меня хороший вкус!

Иногда я спрашивал себя, принимает ли она хоть что-то всерьез, или жизнь была для нее одним большим экспериментом.

Я знал Фиг. Я наблюдал за ней, пока она наблюдала за нами. Будучи психотерапевтом, я имел привычку ставить диагнозы людям, едва встретившись с ними взглядом. Фиг, смешная, редко смотрела людям в глаза, таков был ее эффективный механизм защиты. Как-то я упомянул, насколько она веселая, и Джолин подняла одну бровь.

— Она ничего особо смешного мне не говорит!