Неистощимая - Игорь Тарасевич (2017)

Чтобы закончить рассказ о добывании препарата, мы можем предположить, что Цветков, убив собаку, оправился бы от случившегося не скоро. Так оно и произошло бы, если б почти сразу после убийства овчарки запах поленого не настиг Цветкова. Гарью тянуло от холодильника, и, открывши полные слез глаза, Костя даже в темноте различил поднимающийся над холодильником черный дымок – чернее самой ночи. И мгновенно пришел в себя наш герой. Цветков стал словно не Цветков, а, скажем, холодный Штирлиц или выступающий на нашей стороне Джеймс Бонд – мгновенно все прозревающий и мгновенно же принимающий единственно правильные решения.

Костя метнулся к одному из лабораторных шкафов, вытащил кювету, убедился, что она, как и много дней назад, полна, метнулся к другому шкафу, вытащил из него маленький контейнер с неким порошкообразным наполнителем, метнулся к третьему шкафу и еще одну, другую, кювету вытащил из него. Мы бы рассказали вам, дорогие мои, что наполняло обе кюветы и что за порошечек сохранялся в контейнере, но тогда у нас получится не роман, а инструкция для террористов. Так что уж увольте. Ни-ко-гда. А Костя-то Цветков очень хорошо знал химию. Да-с! И биологию! И медицину! Вот он какой был, наш Костя!

Затем Костя присел к собственному своему рабочему столу, но ностальгировать не начал, а только быстро выдвинул нижний правый ящик и достал из него перчатки. Натянув их, Костя мгновенно влил и всыпал все три ингридиента в одну большую колбу, колбой этой слегка поболтал в воздухе и поставил ее в огромный, в свое время с большими трудами выбитый из начальства немецкий колбонагреватель – это, чтоб вы поняли, такой прибор вроде скороварки, только без крышки. Включивши колбонагреватель, Костя вновь подхватил сумку с препаратом и масками, поправил на себе собственную маску и, стараясь не смотреть на труп собаки на полу, выскочил из лаборатории. Он встал там же, где пережидал патруль – в холле за открытой дверью, так его не было видно ни от лифта, ни с лестницы.

Буквально через минуту послышалось сначала дикое шипение, словно бы тысячи разъяренных кобр ворвались в институт, и тут же раздался взрыв. Зашумело пламя.

И вновь Косте свезло. Ну, свезло. Бывает. И Джеймсу нашему Бонду везло. И Штирлицу. Взрыв не только выбил стекла на нескольких этажах, но и сорвал все двери с петель, в том числе, разумеется, ту дверь, за которой прятался Цветков. И так вот удачно он, взрыв, эту дверь сорвал, что Цветков оказался лежащим как раз под нею. Сумку свою он сумел удержать, заранее в нее вцепился обеими руками. Так что когда еще через несколько мгновений повсюду завыли сирены и десятки увесистых – действительно, чуть не слоновьих, так показалось Цветкову, а вы вот попробуйте, полежите под дверью, по которой прыгают мужики из охраны – когда десятки ног протопали по лежащей этой двери, Цветкова в метании огня, криках и дыму никто не заметил. Зато Цветков из-под двери заметил валяющийся совсем рядом защитный спецназовский шлем, невесть как очутившийся на полу. Он потянулся, хапнул шлем, мгновенно нахлобучил его на себя, выскочил из-под двери и помчался вниз по лестнице навстречу бегущим вверх, визжа из-под маски:

– Воду, блин! Воду, на хрен, давайте! Воду! Блин! Воду!