Неистощимая - Игорь Тарасевич (2017)

В лаковых туфлях и голубом платье Ксюха вышла из норы и пошла сквозь полигон, где ее никто не остановил и никто ни о чем не спросил. Ни единой пылинки, ни единой грязинки на облачении своем не собрав, Ксюха прошла под оказавшимся поднятым шлагбаумом и двинулась, все так же улыбаясь и улыбаясь, по дороге, где не так давно проехал чижиковский КАМАЗ. Ксюху словно бы никто не видел, и она как будто никого и ничего не видела вокруг. Постепенно число людей и машин вокруг Ксюхи увеличивалось, неисчислимые войска и всякие другие силы двигались, маршировали, ехали и, кажется, даже летели мимо нее, не причиняя ей ни малейшего вреда, потому что это не они, войска и силы, двигались мимо Ксюхи, а Ксюха шла мимо них, сквозь них со своей двусмысленной Зевесовой улыбочкой, не замечая и не признавая их, войска и силы, существующими. И в самое короткое время Ксюха так вот, пешим порядком, в считанные секунды преодолевая километры, подошла к бывшему Ледовому дворцу – почти сразу же, как на его территорию с тыльной стороны въехал чижиковский КАМАЗ.

… Когда КАМАЗ с Чижиком, Цветковым и тремя полицейскими офицерами въехал с тыльной стороны на территорию бывшего Ледового дворца, выставленные через каждые пятьдесят метров вдоль трассы баннеры «Единодушно и горячо приветствуем Ежегодное Историческое Собрание МХПР» перестали лезть в глаза. Тут, с тыльной стороны здания, обстановка напоминала скорее безграничный дивизионный плац или аэродром перед началом репетиции парада, разве что только сейчас, вот сию минуту была отдана команда «Вольно!» – «Вооо… льнооо…», команда, многократно усиленная и размноженная невидимыми динамиками. Все пространство с тыльной стороны Дворца, везде, куда хватал глаз, оказалось покрытым шпалерами выстроенных рот. В касках и бронежилетах, с короткоствольными автоматами «Тюльпан» и пластиковыми щитами, солдаты сливались в одно черно-серо-зеленое море, и если бы не крохотные промежутки между ротными и батальонными рядами и шеренгами, сходство с грозовым морем стало бы совершенно явным. Над строями висел неясный, порожденный тихим, безгласным, но тысячеротым дыханием шум. Легкий ветерок носил над солдатскими касками запах водки, как мы уже сообщали вам, дорогие мои, – двухсотграммовую спецдозу получил каждый.

Зачем они были тут собраны? Кто и чего боялся? Нам неизвестно. От того, что произошло в самом скором времени, никакие войска спасти не могут, хоть ты всех служивых земного шара выстави в караул. Это знает каждый, кто хоть однажды открыл хоть какую-нибудь книгу по истории. Но вот поди ж ты… Все равно строятся и строятся уже не одну тысячу лет. И каждый раз напрасно…

КАМАЗ подрулил к одному из подъездов, в сопровождении полковника, майора и капитана Цветков прошел внутрь, Чижик остался за рулем. Никто не остановил их, никто не спросил ни пропуска, ни – вы станете смеяться, дорогие мои, – пароля, например. Никто не проверил удостоверения. Тут, с тыльной строны Дворца, могли оказаться только свои. Правда, все трое полицейских – полковник, майор и капитан, сдали автоматы – входить в зал Собрания МХПР с оружием не разрешалось, раумеется, никому. Никому, кроме особо доверенных и допущенных сотрудников охраны.

Полковник, майор и капитан сдали автоматы – сами, показывая приглядывающим за входом доверенным сотрудникам свое знание порядков, поставили их в пирамиду в коридоре у стены, словно бы в пирамиду у стены казармы. Но никто из доверенных нашу великолепную троицу и не попытался обыскать.