Неистощимая - Игорь Тарасевич (2017)

– Не ори на меня… – раскрепощенно ответила Хелен. – Не знаю я, что ищут. Мне не говорят. Узнаю – скажу… – И вновь сощурилась. – Пятьсот в день, хозяин… А за секс я с тебя не спрашиваю… Секс бесплатно.

– Суууука! – вновь завопил внутренний голос. – Урой ее! Урой!

Теперь Голубович только головой покрутил.

Тут мы должны сделать некое преуведомление, чтобы заранее вас поставить в известность, дорогие мои. Мы же не детектив тут вам сооружаем, чтобы вы голову себе ломали, а честно излагаем события.

Так вот, в тот вечер еще произошло некое сближение.

Когда, значит, Голубович и Хелен покинули «Глухой колпак», и когда Маккорнейл уже лежал головой на столе, пуская изо рта тонкую струйку слюны и невнятное бормотание – то уж, воля ваша, оказывался не английский, а Бог знает какой язык, разве что папуасский, Коровин даже и не пытался понимать и переводить, да и не для кого было. Никитин, сам, кстати, свободно, куда лучше Коровина, говорящий по-английски, отбыл обратно в Москву еще в середине дня, голубовичевский секретарь Максим и сотрудник Денис спокойно сидели на противоположном конце стола, потягивали коньячок, профессионально не пьянея и тихонько переговариваясь меж собою, отлично, видимо, понимая друг друга – ну, свои же люди, – мальчики же из охраны все уехали вслед за Голубовичем и Хелен, трое маккорнейловых инженеров давно уже отвезены были в гостиницу, куда на стоянку отогнан был и микроавтобус их со всею аппаратурой – перед «Колпаком» оставались только розовый «Xаммер» и голубой секретарский «Hиcсан», одинаково серые в мрачном свете фонаря, даже полицейская «десятка» отсутствовала, потому что копы, утомившись охранять гостей, давно отбыли восвояси; у дверей «Колпака» курил только одинокий бровастый кавказец в черном комбинезоне – охранник заведения – когда, значит, произошли эти только что честно описанные нами события, к Денису и секретарю подошел в полупоклоне хозяин «Колпака» Бухути:

– Жэлаэтэ эщще, Максым Мыхайловыч, да-а?

– Еще нам вот с Денисом горячего, – распорядился секретарь, – и грамм двести еще. И хорош.

– Сдэлаэм.

Так Коровин, значит, никому уже ничего не переводил, а только спросил у Пэт:

– And how often is he that drunk?[47]

На что Пэт сначала отрицательно, а потом утвердительно покачала головой, скроив милую печальную рожицу, поэтому мы не можем вам сейчас точно сказать, часто ли напивался Маккорнейл. Неизвестно. Известно только, что Пэт поднялась и, провожаемая взглядами Дениса и секретаря, неопределенной своей походкою направилась в туалет и, побуждаемый неким неосознанным чувством, ужасно уставший от целого дня и половины ночи непривычной работы учитель Коровин, на которого даже Денис не обратил в тот миг никакого внимания, Коровин, значит, безотчетно, точно так же, как Голубович за Хелен, прошел следом за Пэт и встал у закрытой туалетной комнаты – вот то, что дверь можно распахнуть, ему, в отличие от Голубовича, даже в голову не пришло. Тут его кто-то сзади жестко взял за предплечье, Коровин обернулся – за ним стоял Бухути.

– Там, – пальцем показал улыбающийся хозяин ресторана в глубь своего заведения, – там, налэво, второй двэрь.

Послушный учитель прошел по коридору, повернул и заглянул во вторую дверь. За нею оказалась маленькая комнатка с широкой кроватью, тумбочкой и белым кафельным санузлом – тут же, при комнате, только что отделенным от самой комнаты полупрозрачной пластмассовой занавескою, да-с, с санузлом – стульчаком и душевой кабинкой.

– Бэлье чистый, – сказал за спиною Коровина ресторатор.