Как только с ранением покончено, Андрей снимает с меня куртку, помогает забраться в ванну, а затем отмыться от грязи и засохшей крови. Всё это происходит в гробовом молчании. Ни он ни я не произносим ни слова. Не сопротивляюсь, позволяю мужчине делать всё так, как он считает нужным. Ему виднее. Больнее всего на тёплую воду и прикосновения реагируют голова и лицо.

Андрей аккуратен, в каком-то смысле даже нежен, но я всё равно хнычу, как маленькая. Ничего не могу с собой поделать. И мне не стыдно. Перед ним не стыдно, потому что он видел меня разной, знает обо мне слишком много, а ещё… потому что он убил Артёма.

Потому что я не понимаю, зачем он всё это делает.

И не хочу понимать…

После душа, Андрей заворачивает меня в огромное махровое полотенце, усаживает на крышку унитаза.

– Сиди тут, – произносит хрипло и уходит, но ненадолго. Возвращается со свёртком вещей в руках. Помогает одеться. Истерзанная плоть остро реагирует на шершавые прикосновения, ноет и пульсирует. Мне одновременно щекотно и больно до чёртиков. Спортивные штаны оказываются неимоверно велики поэтому Андрей затягивает потуже верёвочный пояс. Футболка тоже огромная. От неё пахнет чем-то чужеродным, непонятным, но чистым.

Так же аккуратно он берёт меня на руки, уносит в соседнюю комнату, укладывает на расправленную кровать. А вот от неё уже не пахнет чистотой – на ней кто-то спал. Возможно, сам Андрей. Мужчина накрывает меня тяжёлым шерстяным одеялом, садится рядом на самый край и отворачивается к плотно задёрнутому занавесками окну.

В квартире царит тишина. Густая. Тёплая.

Подельники Андрея заходили в квартиру первыми – слышала их голоса, сквозь тонкие стены ванной комнаты, однако сейчас кажется, что мы здесь совершенно одни.

Мы ничего не говорим друг другу. Каждый смотрит в свою точку, переваривает свои мысли, переживает свои эмоции… Или их отсутствие. А когда через несколько минут Андрей покидает комнату я опускаю единственное уцелевшее веко и почти мгновенно отключаюсь.

Часть восьмая «Всё будет хорошо»

Глава двадцать четвёртая

Лера (14)

1

– Действуем по плану, – доносится негромкий голос из соседней комнаты. – Особо не светимся, город покидаем по отдельности, в разное время. Тачки готовы?

– Да, – басит в ответ другой.

– Дэн?

– Я поеду скорым до Пскова. Маму нужно навестить.

– Дерьмовая мысль.

– Знаю, – в скрипучем голосе проскальзывает какая-то странная обречённость. – Но всё равно поеду. Скорее всего помрёт скоро.

– Карбашовские не объявлялись?

– Нет. После перестрелки в «Эре» снова залегли на дно. Я пробил – Карбашов какой-то компромат на Никольского готовил, но видать, потом рассудил, что грохнуть оно вернее будет.

– Главное, чтобы не поднасрали…

– Они пока не знают про схему, если ты об этом. У них сейчас другая головная боль, – слышен глухой смешок. – Твой хакер отлично поработал. Даже концы подчистил.

– Да, но об этом уговора не было, – сквозь мутную поволоку окутывающую рассудок узнаю голос Андрея. – Его инициатива.

– Не сольёт?

Короткая заминка.

– Не должен.

– Не должен? – нервно вмешивается хриплый. Дэн, кажется.

– Если концы подчистил, значит, бабок ещё попросит. Это я улажу.

– А чё сразу этого не уладил?

– Не кипишуй, Дэн. Ровно всё. Десять раз перепроверил.

Мне кажется, что я снова проваливаюсь в сон, потому что голоса замолкают, становится очень тихо. Я боюсь пошевелиться – знаю, это аукнется мне невыносимой болью.

Из лап дрёмы меня снова вырывает едва разборчивый бас:

– С девчонкой что?

– Ничего, – отзывается Андрей.

– Там её надо было бросить. Пуля в голову – оно милосерднее…

– Ты с каких это пор милосердие-то отрастил, м? – откровенная насмешка. Злая. Чёрная.