Перевожу внимание на Андрея – он за рулём, измождённое небритое лицо выглядит бледным, почти белым в свете пасмурного утра. Машина незнакомая. Не БМВ, какая-то другая, но мне в сущности плевать.

– Всё нормально?

– Да, – собственный голос кажется чуждым и отчего-то пугает.

Сколько я не разговаривала?

– Тебе… нужны таблетки? – интересуется с запинкой, словно до последнего не хотел об этом спрашивать. – Если да, то скажи – я достану.

– Нет. Не нужны. Всё хорошо, – никогда ещё ложь не давалась мне с такой лёгкостью.

Андрей медлит, смотрит в глаза, блуждает внимательным взглядом по моему лицу. Что хочет отыскать в нём, непонятно.

– Скоро мы уедем, как я и обещал. Ты не передумала?

Перевожу внимание на небольшой белый фургон с зелёным логотипом, припаркованный у парадной впереди – клининговая компания. Андрей заказал её, чтобы уничтожить все следы нашего пребывания в той квартире. Заметает следы.

– Нет. Я не хочу здесь оставаться.

Следует короткая пауза, а затем:

– Хорошо. – Он заводит двигатель, и машина уверенно трогается с места, покидает ничем не примечательный типовой двор.

6

Последний перевалочный пункт перед тем, как покинем город. На этот раз номер в дешёвом отеле на окраине города. По-прежнему не могу спать – теперь меня посещают кошмары, стоит лишь закрыть глаза. Жуткие картины прошлого, смерть родителей, смерть Лизы и брата. Я постоянно вижу их лица. Бледные. Мёртвые. Жуткие. Они смотрят на меня стеклянными равнодушными глазами…

Больное воображение рисует то что ему заблагорассудится, ведь остатками здравого смысла понимаю, помню – я никогда не видела их мёртвыми… Только маму, лежащую лицом в песке и строительной пыли на истрескавшемся от времени бетонном полу. На одно короткое мгновение. Однако и его хватило, чтобы это лицо преследовало меня следующие девять лет.

Распахиваю глаза, в отражении всё та же незнакомка. Ничего не поменялось. Только ванная комната другая.

Беру машинку и неторопливо сбриваю оставшиеся некогда красивые длинные волосы. Такие же красивые, как когда-то были глаза. Бреюсь наголо до тех пор, пока не проступают отчётливо каждая ссадина, каждая гематома или покрывшаяся багровой коростой рана. Пока боль от прикосновения к ним машинкой не притупляется.

В комнате поверх широкой футболки, заправленной за пояс джинсов, надеваю чёрную худи с капюшоном, подаренную мне Аней. Долго смотрю на спящего Андрея. Его чуткий сон не прерывается от моих шорохов – он знает, что я не могу спать и ничем не в состоянии мне помочь. Или просто не хочет.

Не важно…

Завязываю шнуровку на ботинках, накидываю на голову капюшон и почти бесшумно покидаю комнату отеля.

На улице темно, прохладно и влажно. В воздухе витает отчётливый запах озона – вскоре будет дождь. На полупустынной трассе ловлю частника, называю нужный адрес. Мужик заламывает слишком высокую цену для такой короткой поездки, но мне плевать – её оплатит Андрей.

Ещё несколько недель назад я едва ли позволила бы себе допустить даже мысль о краже, а теперь… Теперь на месте той слабой, запуганной и сумасшедшей девчонки, какая-то другая – матёрая волчица, крадущая книжки, оружие и деньги. Над первым я, наверное, могла бы от души посмеяться, однако последние два пункта душат любое веселье ещё в зародыше.

Я украла деньги у Андрея. Стащила прямо из кошелька, который отыскала во внутреннем кармане куртки…

В кого ты превращаешься, Лера?

Или уже превратилась… и перемены эти необратимы.

Мужик высаживает меня у обочины неподалёку от серых невзрачных панелек. Слишком хорошо мне знакомых. Неторопливым шагом пересекаю пустынную улицу и скрываюсь в полумраке одного из дворов. Освещение тут ни к чёрту – половина ламп перегорела, но так даже лучше.