Дрессировщик. Искупление - Ольга (Anabolik) (2021)

Если Игорь стонет и зовет ее по ночам — так это его проблемы. Ее, почему-то, никто не спрашивал, почему она плохо спит и до сих пор вскакивает, ощупывая рукой соседнюю подушку… Вот пусть тоже помучается от недосыпа, глядишь, нормальным человеком станет. Хотя в это плохо верилось…

Вечером вышла на связь мама. Ее голос дрожал с первых минут разговора:

— Доченька… Господи, я думала, такое только в кино бывает…

— Какое, мама? Что там у вас приключилось? — Женя прекрасно понимала, что постоянно идущая вода из-под крана, не только холодная, но и горячая тоже — уже предел мечтаний человека из сельской местности, подобной ее родной деревне. Сама когда-то долго привыкала, что можно в любой момент умыться без риска, что замерзнут руки. И что печки топить не надо — они кем-то там другим постоянно натоплены, при этом без всякого дыма и чада.

— Да тут… Это же дворец настоящий, хоромы! Ты представляешь, нам с Ваней дали отдельные комнаты, Жень? А как он там без меня будет-то? У меня ж душа не на месте…

— Я думаю, если Ваня будет ночевать с тобой, никто тебе слова не скажет.

— Да как-то неудобно…

— Мама, запомни, пожалуйста. — Пришлось говорить очень твердо. Вспоминая все, чему ее учили когда-то и Симонов, и Суворов. — Ты вообще об этом переживать не должна. Живи, как тебе самой кажется правильным и нужным. Игорю, скорее всего, даже не интересно, что вы там с Ваней творите.

— Да ты что, доченька! Игорь Дмитриевич сказал, что Ванюше сделают прямо детскую, настоящую… Специально для ребенка комнату, представляешь? — Мать, кажется, даже всхлипнула.

— Ну, видишь, как здорово, что вы согласились переехать! У меня своей детской не было никогда, пусть хоть Ванька узнает, что это такое…

— Женечка… Прости меня… — мама не сказала, за что. Но тут и слов не требовалось. Слишком много долгов накопилось у родителей перед их старшим ребенком. Об этом никогда не говорили вслух, но все и так было понятно.

— Не за что, мама. Все хорошо, правда. Я вас ни в чем не обвиняю. Просто… Давай, сделаем так, чтобы у брата все сложилось по-другому, хорошо?

— Хорошо, дочуш… Я вот только боюсь еще…

— Чего?

— Тут все такое дорогое, сложное… На каждом шагу какие-то красивые вещи. Мне страшно представить, сколько они стоят.

— Они тебя смущают, мамуль? — Женя улыбнулась против воли. — Сомневаюсь, что Игорь согласится их спрятать, даже ради тебя.

— А если мы их поломаем? Я и за Ванюшку боюсь, да и за себя… Вчера вот тыкалась с микроволновкой… Кажется, проще в космос улететь, чем с ней разобраться. А эта машина стиральная, а моющий пылесос… Брр… Я ж никогда не заработаю столько, чтобы расплатиться, если что-то сгорит…

— Не переживай.

— Ну, как не переживать, дочуш?

— Ну, если он вдруг что-то скажет по поводу испорченной вещи, можешь ответить, что не одному ему положено что-то ломать. Другие люди тоже имеют на это право.

— Я не понимаю…

— А тебе и не надо. Главное, что он поймет.

Жене почему-то захотелось, чтобы Ваня обязательно что-нибудь разбомбил в доме Суворова. Что-то особо ценное. Мстительно это и гадко, наверное — вот так, по мелочи отвечать. Но она с удовольствием представила себе лицо и реакцию Игоря, когда он услышит эти фразы от ее матери.

Хотел общаться таким способом, за счет родных? Ради Бога! Женя постарается, чтобы эта связь была особенно приятной для обоих.

Оказалось, что злость — не такая уж и дурная эмоция. Во всяком случае, с ней жить намного проще, чем с обидой и грустью. И она была благодарна Ксении за то, что та направила ее в нужное русло, сама того не зная.

Один лишь человек не вызывал у нее такой реакции — Симонов Валера. Женя, порой, даже скучала по нему. Но сама навязываться не хотела: было бы глупо уйти из жизни человека, а потом проситься обратно.

Однако, у Валеры было свое мнение на этот счет: он сам однажды напомнил о своем существовании.