Дрессировщик. Искупление - Ольга (Anabolik) (2021)

— Охренеть, Симонов! Одну бабу у мужа увел, а с другой на людях шляется! Не многовато ли тебе одному? Делиться не учили? — Женя вздрогнула от неприятного мужского голоса, раздавшегося за спиной. Очень тянуло обернуться и посмотреть на говорившего, но выдержка и характер не позволили: не достоин ее внимания человек, называющий женщину бабой.

— Веня, ты за языком-то последи. — Валера на глазах подобрался, превращаясь из расслабленного, чуть настороженного кота в опасного, злого хищника. Его глаза сузились, черты лица заострились. Казалось, еще немного — и он прямо тут набросится на противника.

— Ну, ты ж себе позволяешь больше положенного. Один раз я тебе почти простил. Зря, наверное… — Неприятный мужчина цедил слова, теперь уже встав прямо перед ними, высокомерно, оценивающе оглядывал Женю. Почти унизительно, словно вещь рассматривал. Наверное, добился бы большего эффекта, если бы она стушевалась. Но вот девушку этот сноб откровенно возмутил, и она ответила ему тем же: принялась не менее внимательно изучать его часы, ботинки, костюм — ни черта еще не понимала в этом, но помнила, что именно эти детали о многом должны говорить. Поэтому в конце осмотра скривилась небрежно, чем, похоже, вызвала еще большее раздражение у хама.

— Шел бы ты, Веня, своей дорогой. Если нет серьезных обвинений, то пустыми предъявами кидаться не надо. Мне твое прощение, знаешь ли, как телеге пятое колесо.

— А девочка — ничего такая. Свеженькая. Только куда ты мою-то дел, хоть уже и потасканную?

Вот сейчас Жене, отчего-то, стало не по себе. Валера еще ничего не сказал, но от него повеяло такой густой смесью злости и адреналина, что захотелось спрятаться. Даже несмотря на понимание, что лично к ней у мужчины нет никаких претензий.

— Тебя никто не учил тому, что к женщинам нужно относиться с уважением, Чистяков?

— А где ты женщин тут видишь, Валер? — этот Веня только что не сплюнул, демонстративно озираясь. Какие-то одни шлендры вокруг.

— Вениамин, ты сейчас либо извинишься, либо я тебе зубы пересчитаю. Лично. Принародно. И, поверь, у меня хороший опыт. Останешься и без челюсти, и без остатков бабла!

Еще один мужской голос присоединился к их беседе. Мучительно родной и знакомый. Женя, увлеченная созерцанием Вениамина, не заметила, когда и откуда здесь взялся Суворов.

— Но, Игорь, ты понимаешь, у нас тут почти семейный разборки. — Веня заметно скуксился и потерял часть своего пыла.

— Ты меня услышал? — Игоря не очень волновали объяснения. Он, кажется, был в еще большей ярости, чем Валерий. — Быстро извинился, потом рот закрыл и смылся с горизонта! И не дай Бог, я тебя еще раз увижу рядом с этой девушкой. Пеняй на себя, Веня!

— Извините меня, любезная. Был не прав, причислив вас к разряду недостойных дам. Искренне раскаиваюсь. — На неприятном лице было написано нечто противоположное, мужчина даже не пытался казаться искренним.

— Больше экспрессии, Вениамин. Про зубы помни. И про то, что их скоро не на что будет вставлять!

— Извините, пожалуйста. Не хотел вас ничем обидеть. Искренне раскаиваюсь. — Он все так же цедил сквозь зубы свои слова, только раздражая окружающих.

— Прекратите, пожалуйста, этот фарс! Мне плевать на ваше мнение и на вас самого! Игорь, оставь человека в покое, пусть идет, куда раньше шел. Спасибо, что вмешался.

На самом деле, Женя всерьез раздумывала, кому первому вылить на голову содержимое своего бокала. Каждому — заслуженно, в ее понимании. Но вот жаль, что трех бокалов не было под рукой, а обливать кого-то одного — слишком гуманно по отношению к двум оставшимся.

— Веня, свободен. Валера, с тобой мне нужно поговорить. — Игорь сделал вид, что не заметил Женино настроение. На Вениамина даже не смотрел больше, а вот в Симонове готов был дыркув нем прожечь.

— Я к тебе еще вернусь, Валера! Поговорим!

— Вали уже отсюда, я сказал! Пока я тебя при всех не опозорил.