Дрессировщик. Искупление - Ольга (Anabolik) (2021)

— Окей. Услышал. А домой поедешь, если позову? Или будешь тренировать свою волю к сопротивлению? — Он снова пытался перевести все в шутку. И от этого становилось еще хреновее на душе.

— Я не хочу к тебе домой, Валер.

— А к кому хочешь? К Игорю? Ну, ты подумай хорошенько… И если что, намекни. Он еще здесь. Уверен, что не откажется, если ты решишь ему компанию составить… Он у нас теперь страдалец одинокий.

— Прекрати, пожалуйста. Нисколько не смешно.

— Мне, между прочим, тоже…

— И что теперь делать?

— Ехать домой и ложиться спать. А завтра, со свежей головой, думать о твоем будущем. А сейчас прекрати истерику и вставай.

Все еще хотелось брыкаться и сопротивляться. Вот только смысла в этом не было никакого…

Глава 6

Игоря штормило. Не от алкоголя. Не от усталости. От непривычного шквала пережитых эмоций, которые на него накатили. Руки сжимались в кулаки и разжимались, никак не желая остановиться. Не потому, что очень хотелось дать по роже Валере (а этого тоже хотелось), а от нетерпения. От желания срочно действовать. Вот прямо сейчас, в ночи, необходимо было что-то делать!

Ясное дело, Суворов не планировал ехать на трассу в поисках очередного подкидыша. Ему одного хватило, так, что до сих пор последствия не разгрести.

Ломало и трясло по другой причине: он вывалил на Женю сожаления о том, что с ними случилось, сам от себя не ожидая этого. Но не пожалел о сказанном ни на секунду: это было абсолютной истиной, и Игорь не видел смысла ее скрывать. Только оказавшись в тотальном одиночестве, без единой родной души поблизости, смог понять: в его жизни и не было никого роднее этой девушки — единственной, с кем можно было говорить открыто и искренне, не опасаясь спрятанного за пазухой ножа.

И в этот раз он не боялся, что его слова используют в каких-то дурных целях. Хотел, чтобы Женя знала, и только.

Была ли надежда, что девушка сразу бросится ему на шею, радостно причитая о том, что готова все простить и забыть? Игорь никогда не считал себя идиотом. И в этот раз не планировал что-то менять: понимал, что ожидать прощения крайне глупо. Он совершил уже один опрометчивый поступок, и теперь приходилось за него расплачиваться. Новые глупости, даже в мыслях, теперь были бы несказанной роскошью. Поэтому принимал все слова и эмоции Жени как должное — имела право злиться, ненавидеть, оскорблять.

Но вот Симонову он не хотел позволять ничего подобного: ни обсуждать их отношения с бывшей подопечной, ни, тем более, как-то их осквернять. Хватило и собственной, уже нанесенной скверны. И случись повториться их разговору — Игорь точно так же не сдержался бы, высказал Валере все, что считал нужным. Жаль только, что эти фразы довелось услышать Жене, и без того взвинченной, расстроенной, оскорбленной…

С этим нужно было что-то срочно делать. Что-то менять между ними. Самое хреновое: мужчина опять не понимал, с какой стороны зайти и за что браться. Один раз уже напортачил, все поломав к такой-то матери, повторять свои подвиги совсем не желал.

Это бессилие и незнание, помноженные на дикое желание срочно чем-то заняться, ломали хуже, били больнее, чем он ощущал себя во время аварии. Казалось, что все раны, переломы, ушибы и синяки, давно залеченные и забытые, снова начали ныть и кровоточить, как в первые дни.

Сообщил водителю, чтобы подъезжал к входу ресторана. Больше ему в этом заведении делать было нечего. Смотреть на то, как беснуются хорошо принявшие на грудь «хозяева жизни», ему не нравилось никогда: не понимал этих глупых удовольствий. А сейчас они и вовсе раздражали.

Уже по дороге домой, усталый и опустошенный, никак не мог отключиться от жалящих мыслей о Жене и Симонове. Мозг подкидывал все новые идеи, одна другой смешнее и нелепее, Игорь только успевал от них отмахиваться…

— Не спишь еще? — Наконец, он решил позвонить начбезу. Так себе вариант наклюнулся, но все лучше, чем ничего.