Мой папа самый лучший - Саша Ройс (2021)

— Нет, — мотаю головой, — ни каких «ну и что ж». Ты в меньшинстве, Мирон, — деловым тоном сообщаю я. — А уж после того, как я поделюсь с Дарьей Филипповной своими подозрениями, что ты мне изменяешь, — мои губы замирают в коварной улыбке, — ты и вовсе окажешься не удел.

Он не удосуживается даже моего взгляда. Со скрипом выдвигаю стул и выхожу из-за стола. Мои губы готовы вот-вот искривиться в горькой усмешке, но злорадство — это не для меня.

Сейчас я как никогда понимаю, что Аврора нуждается в моей защите и помощи. И я ей эту защиту обеспечу, несмотря ни на что. То есть ни на кого!

Изнутри эмоции охватывают все тело. Я чувствую, как меня начинает потряхивать. Разные мысли лезут в голову. А вдруг у Авроры были и другие причины обратиться ко мне за помощью?

Я крепко задумываюсь и не сразу обращаю внимание, что Потемкин уже находится около меня. Заметив его фигуру, стремительно разворачиваюсь к нему.

Широко распахиваю глаза от того насколько близко он посмел ко мне подойти. Я успеваю вдохнуть, но забываю выдохнуть.

— Что, крошка, испугалась? — понизив голос, самоуверенно произносит он.

Все мое смятение на лице написано. С этим надо что-то делать.

— Я тебе не «крошка»! — сузив глаза, и с открытым возражением шиплю я.

— Но ты же хочешь быть моей девушкой по-настоящему? — с нажимом рыкает Мирон, наступая.

Он подходит ко мне вплотную до такой степени, что приходится повернуть голову в сторону, чтобы не соприкоснуться с ним носами. Я ощущаю на своей щеке и шее его дыхание. Мурашки стайками сбегают по позвоночнику… от страха.

Чертов маньяк!

Нет! Он же не такой! Я ошибаюсь…

Заставляю себя вздохнуть.

Назад никак не отойти, за моей спиной кухонная столешница. Какие-то жалкие сантиметры и она врежется мне в поясницу. Завожу руки за спину, обхватываю край столешницы и, отпряв от мужчины насколько сколько это было возможно, поворачиваюсь к нему.

Воинственное пламя вспыхивает в моих глазах.

— Я не собираюсь покрывать твои похождения, Мирон, — цежу сквозь зубы, — не для того я родилась, чтобы служить «ширмой» для мужчины, который не может определиться, что ему нужно.

Он чуть наклоняет голову набок и ошеломленно смотрит на меня.

— Ты сейчас себе наживаешь врага, — вкрадчиво предупреждает меня Потемкин.

Он зло прищуривается и не отрывает от меня своего пристального взгляда. Я ясно вижу, как в его глазах сверкает лед лазурного цвета. Красиво и холодно.

Мороз по коже.

— Да неужели? — скептически усмехаюсь я.

В эту самую секунду в мою голову влетает очень интересная мысль. Кажется, я знаю, как сделать так, чтобы Мирон от меня отодвинулся.

Мои брови в наигранном изумлении взметаются вверх. Если в его глазах — лед, то в своих серо-зеленых я пробуждаю пламя, и красноречиво скольжу по мужчине взглядом.

Сначала вниз. Прохожусь по пуговицам клетчатой рубашки и верхнему краю ремня его джинсов.

Потом — вверх. Задерживаюсь на его шее, будто вампир. А затем встречаюсь с его глазами снова.

— И что же ты мне сделаешь? — приподнимаю подбородок и с вызовом смотрю на него.

Он отступает назад.

Подействовало.

— Чего ты хочешь? — бубнит Потемкин, глядя в сторону.

— Чтобы ты не был пустословом. Раз сказал, что я твоя девушка, то я твоя девушка.

Он вперяет в меня строгий взгляд.

Выставляю перед собой раскрытые ладони в попытке заверить, что собеседник не так меня понял.

— Разумеется, при Дарье Филипповне и Авроре, — спокойным тоном уверяю я.

— Так я же тебе почти тоже самое предлагал!!! — раздраженно выпалил он.

— Нет, — мотаю я головой, — покрывать твои похождения я не буду!

По мере произношения слов громкость моя убавляется, а храбрость затухает. Эмоции захлестывают меня, и я на автомате прячу свои глаза.

Не хочу говорить на эту тему. Не хочу и все тут.