Совершенно секретно - Надежда Борзакова

Вколоть анестетик, подождать, потом извлечь из раны волокна ткани, попавшие вместе с пулей, промыть. Холодея от страха – вдруг все же не заметила мелкий клочок. Найти пулю, застрявшую в плоти, вытащить ее и вновь обработать рану. Наложить швы - один за другим по инструкциям, которые Влас давал ровным тоном. Так, будто это не в него мои неловкие пальцы считай по живому втыкали иглу. Будто это не он лежал на этой кровати, не в него всадили пять пуль, не считая те, что лишь зацепили плоть, оставив неглубокие раны.

Часть меня терзалась, ощущая его боль так, будто ту причиняли мне. Это в ее глазах темнело, ее мутило, она дрожала от страха.

А я продолжала выполнять одинаковые последовательные действия. Одно за другим, снова и снова. Закончив, нашла в аптечке антибиотик. Сделала укол в плечо - так, будто делала их и раньше, а не только видела, как делает мама.

- Ты не говорила, что врач, - прошептал Влас.

- Я много чего не говорила, - я взяла его за руку. Она была холодной и вялой. Серые глаза плавали, он пытался сфокусировать на мне взгляд, но не мог. Пульс на запястье ужасно медленный. Потеря крови!

- Влас, какая у тебя группа крови?

- К чему...

- Ты потерял слишком много и нужно...

- Незачем, я восстанавливаюсь!

- Нет, Влас, ты не восстанавливаешься! - в голосе звучали истеричные нотки, - Перестань геройствовать, просто скажи, прошу.

- Я универсальный донор и реципиент.

- Не может быть, - радость захлестнула, придавая сил.

- Даже не думай, - бросил он, когда я подскочила к ноутбуку. Прочесть о переливании крови заняло пару минут. Я нашла подходящую систему - ассортименту его аптечки позавидовали бы некоторые больницы.

- Ты меньше пятидесяти килограмм весишь.

- Ты мне льстишь, - оказывается, воткнуть себе в вену иголку совсем не страшно и не больно, - Посмотри, правильно.

То, с каким трудом он повернул голову испугало.

- Да. Засеки время.

Сев рядом на кровать, скинула перчатки, свободной рукой стерла пот с его лба. Задержала ладонь на пылающей коже. Антибиотик и обезболивающее! Но только после переливания.

- Влас... Я боюсь, нет ли внутреннего...

- Нет, - перебил он, - Меня научили распознавать подобное. И я уже восстанавливаюсь!

- Ты самый худший пациент, какого только можно представить.

- Я знаю свои возможности и знаю твои! - злость в его голосе радовала. Белые как мел губы уже начинали розоветь.

- Сделай милость, держи своего внутреннего льва при себе.

Он засмеялся, схватившись за ребра.

- Кстати, должна сказать – я сегодня съела фастфуд. И это может нарушить твою идеальную диету, - я всхлипнула, закусила губу, пытаясь сдержать слезы.

Наплевав на ранение, Влас поднял руку, касаясь моей щеки. Перехватив ее, коснулась губами и поспешно положила поперек торса. Кость цела - по его же словам, но незачем рисковать вновь открыть рану. Склонившись, поцеловала в губы.

- Алиса, отсоединяй-ка, - распорядился Влас. Вытащив иглы, я заклеила ранки и, согнув руку в локте, подняла с пола импровизированную систему и выбросила ее.

- Тебе отдых нужен. Как вообще себя чувствуешь?

- Прекрасно, - выкинув использованные препараты, я поискала нужные ампулы.

- Обезболивающее излишне.

- Ты мазохист?

- У него седативный эффект, а я не исключая что и сюда могут явится гости.

Шок видимо отступал и весь ужас случившегося по моей вине обрушился на меня. Влас интерпретировал возникшую реакцию по-своему.

- Пара часов, и я смогу действовать. С моим чувствами, узнаю об из приближении за время, которого хватит чтоб уйти. Но, Алиса, пойми - тебе больше нельзя домой. Это смертный приговор тебе и твоей семье. А так они в безопасности. Что до тебя...