Совершенно секретно - Надежда Борзакова

Сняв кошку с колен, придвинулась к другу и обняла за плечи, надеясь так хоть немного отвлечь. Ужасно нечестно… Почему мне в него не влюбиться? Симпатичный, добрый талантливый и смелый. Но мне как брат. Возможно потому, что выросли вместе….

- Это не он, Дима. Ник, конечно, не лучший образчик человечности, но не настолько чтоб пытаться убить свою бывшую. Я прошу, не занимайся ерундой!

Он лишь хмыкнул. Взял меня за руку, переплетая пальцы. Я отодвинулась, потянула руку, но он не отпустил. Поймал мой взгляд. В его все то же преданное выражение. От этого не лестно, а стыдно и больно. Должна бы его оттолкнуть – и такое уже было, но Дима все равно возвращался. Утверждал – все хорошо, мы просто друзья. И я малодушно нежилась в самообмане.

- Я найду способ разобраться с ним, Лиса, - горько усмехнулся, - И, быть может, тогда все изменится.

Не дав мне ответить, он махнул рукой и вышел. Радушно попрощался с мамой, надел ботинки – кажется я могла бы увидеть последовательность действий, куртку и тихо затворил дверь.

Став боком у окна я наблюдала, как друг вышел за ворота, сел в машину и плавно тронулся с места.

- Расстроился, - мама коснулась моего плеча.

- Ну почему я не могу любить его, мама?

- Ты любишь, но как брата, а ему этого мало.

- Иначе не могу.

- И не надо. Сердцу, дочка, не прикажешь.

- А стоило бы.

- Люди приходят в нашу жизнь неслучайно, - продолжила мама, - Даже причинив зло, они оставляют взамен что-то хорошее. Возможно, ты наконец разглядишь в лучшем друге мужчину. А, может, произойдет еще что-то, чего мы сейчас не можем и предположить. Что-то хорошее. Волшебное.

«Волшебное». Как глаза того парня. Качнув головой, я обняла маму, в который раз восхищаясь тем, как она лишь парой слов умудряется согреть изнутри.

73

Мягкий теплый свет на втором этаже небольшого кирпичного дома опять горел до утра. С чего вдруг она не спит в темноте? Пожалуй, это наименее важный вопрос сейчас. Но о том, с какой стати я проторчал уже третью ночь у дома этой девчонки думать не хотелось. Слишком много неясных, лишающих и так держащегося на соплях самоконтроля, эмоций. И странное, саднящее чувство в груди, мешающее сосредоточится. По симптомам похоже на выброс дофамина и норадреналина, хотя я бы этого не утверждал. В медицине силен был Фил.

Необходимость думать о напарнике лишь в прошедшем времени все еще неясно отзывается внутри. Тоска, скорбь – часть чертового урагана эмоций, обрушившегося на разум, едва сумел слезть с режима.... Тот давал возможность несколько контролировать превращение, но делал зависимым от все увеличивающихся доз. А в моей ситуации это явно лишнее.

Хотя, сейчас я бы не отказался от сыворотки - по крайней мере, она избавила бы от этих новых, ранее незнакомых и наименее контролируемых чувств... Но не помогла бы забыть, в этом я отчего-то был уверен. Долбанный образ - тонкое лицо с пухлыми губами, большие темные, как озеро ночью, глаза, хрупкая фигурка, будто выжжен в голове. И дело не в способности срисовать внешность взглянув на человека лишь мельком. А в чем-то ином, необъяснимом и тревожащем. Не только в банальном желании овладеть, но в странном притяжении.

Вновь всплывшая в памяти картинка об обстоятельствах, столкнувших нас всколыхнула дикую волну ярости. Багровая пелена застилала глаза, я вновь ощущал превращение. Пытался переключится на что-то, зацепиться ускользающим человеческим сознанием за что-то способное его удержать. И вдруг услышал знакомый тихий стук. Ее сердца...

Едва миниатюрная фигурка появилась на балконе, шагнул в тень деревьев. Будто человеческой девушке под силу разглядеть с такого расстояния, наблюдавшего за ней монстра.

Мне же была видна теперь каждая ее черточка. Даже не заметил, как пелена отступила, освобождая крупицы того, что вложено в меня от человека. Жадно вглядываясь в прекрасное лицо, впервые нарек даром свое проклятие....

Глава 2