Лицензия на убийство - Алита Серебрянская

– Эгеге-е-ей! Есть кто живой? Мы уже рядом, – радостно вторил Карамеля, когда я же под хихиканье Алины пытался судорожно найти свои трусы. Только куда там? Я в прошлый раз их зрячим найти не мог, а сейчас слепым и подавно. Поэтому как и тогда, прикрыл еще не опавший член одеялом, надеясь, что Сахарочек уже успела закутаться зефиркой. А так же подальше затолкал пистолет под подушку, где он теперь всегда находился на тот случай, если Алине придется самообороняться от меня.

Спать с ней в одной кровати я согласился только при одном условии – под ее рукой всегда будет тот самый пистолет Макарова.

Ибо себе и своим проблемам в башке я не доверял.

– О! А мы снова вовремя, – радостно заявил Мерч, и придурки нагло завалились в комнату.

– Я убью вас, – зашипел на них.

– Да знаем, знаем, – кажется, Карамеля отмахнулся от меня, как от надоевшей мухи.

– А у вас тут весело, – услышал я голос Стаса.

– Вы чего, еще и Вознесенского сюда притащили? – возмутился я. – А чего ж близнецов то не взяли, чтобы наверняка?

– Кир с Саней, а Макс наказан, – поржал Стас.

Собственно, его ответ был хоть и краток, но для меня предельно понятен.

– Предупреждать не пробовали заранее? – продолжал я ворчать.

– Пробовали, но ты снова не брал трубку, – Карамеля.

– Опять звонил один раз?

– Нет, что ты. В этот раз два!

– Что за привычки припираться не вовремя?

– Ничего подобного. Мы как раз-таки вовремя приходим. И я просто обожаю смотреть на то, как ты бесишься, – заржал Карамеля.

– Еще парочку таких приходов, и смотреть ты больше не сможешь, потому что будет нечем, – зашипел на него, но этому пиздюку хоть бы что. Ржет как конь.

– Алинка, он же такой зануда. Как ты его терпишь? – не унимался Карамеля.

– Это еще спорно, кто тут из нас зануда, – не сдавался я, хотя знал, что спорю с детьми.

– С каким еще порно? – воодушевленно влез Мерч. Я лишь закатил глаза. – И вообще, ты же уже перестал тягать гуся в одиночку, чего такой бука?

– А может хоть сегодня расскажете, как это было в первый раз? – с надеждой спросил Карамеля.

Опять они за свое! Все им интересно, блин!

– Пошли вон! – швырнул в них подушкой наугад. Вряд ли попал в кого-то.

– А чего ты орешь? Нам просто интересен сам процесс. Это же физически невозможно куда-то поместить твой хер.

– Невозможное возможно, знаю точно-о-о! – запел Вознесенский.

Вот же скотобаза поганая. Парни бодренько заржали в голос.

– Честно, вы не доживёте до своей старости, – ворчал я.

– А страшно то как. И глазенки то свои как вытарашил на нас, – начал кривляться Мерч. – Никакой благодарности. На Алинку ты вот своими подслепышами пыришься совсем иначе.

Еще бы. Сравнил жопу с пальцем. Только сколько бы не пырился на них всех, все равно нихера не видел. Ацтоище полное!

– И как же, интересно? – спросил у друга. Ой, зря-я-я!

– Как как? – Переспросил он. – Каком к верху. А вообще так, как будто втрескался в нее до усрачки, – заржал Мерч, а я напрягся.

Вот же сучоныш мелкий! Шмоток говнятины!

– Ну, ты и тварь мохнатая! – зарычал на него.

– Эй, я и обидеться могу, – возмутился он, веселясь. Нихера эта падлюка не умеет обижаться.

– Мерч, ты блять что, ебаный глас народа? – спросил у него.

– В каком смысле? – не понял он.

– Ты Рыжей за Вознесенского впервые в любви признался, – вспомнил я тот вечер, когда мы сидели вчетвером в тачке Вознесенского, и Леха, недолго думая, выдал Рыжей, что Стас влюблен в Бэмби. – Теперь и мне решил нагадить? Спасибо, но я мог бы и сам ей сказать об этом. И точно без вашей помощи.

То, что я люблю Алину, это было очевидно и для меня и для друзей, но мать вашу! Я хотел ей об этом сказать не так. Не после того, как после секса мы в спешке одевались, потому что мои конченные друзья совсем не чувствовали берегов.

– А кстати, Малыш дело говорит, – согласился Стас.