– Садись, – Тимур мягко подтолкнул меня, и я медленно опустилась на диван. Холод снова подступил ко мне, и я тихо застонала. Муж полуобернулся, окидывая меня пронзительным взглядом, а затем подошел к бару и начал что-то там делать. Я молчала, наблюдая за спиной мужа. Я хотела, чтобы он отогнал ту ужасную картинку, я хотела переключиться, я хотела стереть ее из своей памяти. Я хотела быть сильнее, Боже мой, как хотела!

– Держи, – Тимур присел рядом со мной, протягивая мне кружку. Я вопрошающе посмотрела на мужа, и он добавил:

– Это – сладкий, горячий чай, глюкоза нужна твоему организму, пережившему стресс. Пей.

Я, как послушная девочка, начала медленно пить. Горячо – сладкий чай был вкусным, и я благодарно выдохнула:

– Спасибо, Тимур.

Он кивнул головой, его глаза – задумчивые, проницательные, скользили по моему бледному лицу. И так было все это время – пока я пила чай. Наконец, когда я протянула мужу пустую кружку, и он вернул ее на место, раздался голос Тимура:

– Ты хочешь мне рассказать, что случилось?

Он встал напротив меня, готовый принять любой мой ответ. Я задрожала, и муж сел рядом, обнимая меня за плечи. Его губы мягко коснулись моего виска, и я закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением. Оно было полно любви, нежности и жизни.

– Я расскажу, – я открыла глаза, глядя на Тимура, – но рассказывать – то нечего, я видела то, что и все – трое мужчин в масках зашли в аудиторию и расстреляли Сергея Викторовича из автомата. Все прошло так быстро, так жестоко, так…

Я шумно задышала, а Тимур прижал мою голову к своей груди, баюкая меня, как маленькую. Я вдохнула его аромат: горько-сладкий, пьянящий. Тепло мужа, исходящее от его крепкого, сильного тела, начало прокрадываться под мою водолазку. Я задрожала – но уже не от холода, а от того, что, наконец, стала отогреваться.

– А ты где сидела? – вкрадчивым голосом вопросил Тимур.

– На второй парте, – выдохнула я. Муж сжал меня сильнее, словно окутывая собой, защищая. Я запрокинула голову и поцеловала Тимура – медленным, чувственным поцелуем. Его губы были так нужны мне. Он, конечно, ответил – лаская медленно языком, согревая мой рот, муж целовал меня нежно, неспешно. Я обняла Тимура за шею, утягивая его на себя – я хотела, чтобы он проявил себя – страстного, неистового, горячего. Но вместо этого, Тимур лишь осыпал мое лицо легкими поцелуями, а затем опрокинул меня на диван так, что мои икры оказались на его бедрах. Муж погладил меня по коленям, но это были такие целомудренные прикосновения, что, будь я в другом состоянии, то напряглась бы из-за этих перемен. Но у меня не было сил. И все, что я могла, лежать вот так – тихонечко, и наслаждаться теплыми руками Тимура.

Из-под полуопущенных век я наблюдала за ним: сейчас он, достав свой крутой телефон, начал делать звонки. Его лицо тут же приняло властное, холодное выражение. Впрочем, как и голос. И лишь теплая рука, поглаживающая меня по ноге, не давала забыть, что это мой Тимур. Мой Тимур. Я призналась ему в любви. А он… даже если он не сказал мне этого, не произнес конкретно «я люблю тебя», я знала – Тимур любит меня. Его поступки были громче слов. Поступки настоящего Мужчины.

– Все в клуб. Серьезно. На месте поговорим, – это был первый звонок, затем Тимур встал, поворачиваясь ко мне спиной. Я неотрывно следила за ним – он был моим светом, отгоняющим тьму и кошмары.

– Приветствую, – голос мужа был спокойным, с теми же властными нотками, – что случилось в университете?

Он некоторое время молчал, выслушивая, затем добавил:

– Я хочу, чтобы из списков свидетелей убрали Камилу Иванову. Жена, – Тимур холодно усмехнулся. – Успел. Да. Данияр Ренатьевич, держите меня в курсе дела. Да, отлично. И вам не хворать.

Тимур закончил разговор и вернулся ко мне.

– Тебя больше нет в списке свидетелей, и к твоей матери, на квартиру никто, в поисках тебя, не придет, – изрек он.