Похождения рубахи-парня - Алексей Большаков (2018)

Скопин-Шуйский чувствовал угрызения совести, когда видел, как тысячи бородатых русских мужиков, оторвавшись от земли и взявшись за топоры и косы, лезут на уступ. Они ищут свою правду и лучшую долю, а найдут смерть. Но такова жизнь.

Подпустив мятежников, князь Михаил голосом полным отчаяния скомандовал:

— Дружно пли!

Десятки, затем сотни повстанцев оказались убиты и ранены. Оглушительный грохот закладывал уши, а затем сменялся стонами раненых и искалеченных людей.

Передовые ряды мятежников в страхе попятились назад, но сзади на них давили другие. Немного поколебавшись, волна снова хлынула вперед. Стрельцы в поте лица едва успевали перезаряжать и били практически в укор. Кровь буквально стекала по холму, его подступы оказались усеяны полумертвым ковром из убитых и раненых тел.

Часть мужиков сумела прорваться на ближнюю дистанцию и их встретили ударами бердышей и сабель.

Скопин-Шуйский перестал думать о том, что сражается с такими же русскими людьми, как и он сам. Размахивая сразу двумя саблями, князь бросился в бой. Азарт войны! Мятежники превратились для него в бесовскую рать, которую следует уничтожать.

Мужики тоже рассвирепели и продолжали лезть в бой, не считаясь с потерями.

Вот в стрелецкого тысячника Барятинского вонзилось сразу три рогатины, и разъяренные бунтари, подняв тело высоко вверх, бросили его в мутно-красные от крови воды реки Прахи.

Бой кипел лютый, у Скопина-Шуйского аж сломалась в правой руке сабля, он принялся орудовать вырванной у мужика палицей. В мощных руках князя удары палицы проламывали груди напирающих мятежников, а голова одного из помощников предводителя восстания Ивы Кукарекова разлетелась как арбуз после яростного удара сверху. Мозги и кровь попали на губы князю Михаилу, он с презрением ее сплюнул и выкрикнул:

— У, мусор поганый!

Кто-то из повстанцев умудрился запустить в воеводу топор. Кольчуга спасла князя, но бросок оказался силен — пара звеньев вдавилась в тело, образовался внушительный синяк.

От этого князь Михаил стал рубиться еще злее. Скопин-Шуйский, лично участвуя в битве, фактически перестал командовать, и сражение развивалось стихийно. В какой-то момент положение царского войска стало критическим. Конный отряд из перешедших на сторону Болотникова казаков зашел в тыл князю Михаилу. На его счастье подоспел князь Иван Троекуров.

Потери с обеих сторон оказались огромными. Особенно пострадало войско Болотникова. Он не решился на повторный бой и двинулся в обход. Однако и Скопин-Шуйский вынужден был отказаться от новой схватки и поспешил под защиту московских стен.

Болотников быстро оправился. К нему прибывали добровольцы, а сам предводитель оказался неплохим военачальником, сумевшим, в частности, организовать хорошую разведку.

Когда Скопин-Шуйский попробовал провести новую, на этот раз ночную атаку, его уже ждали повстанцы. Скачущие впереди тяжело закованные в доспехи бояре проваливались в большие, глубокие волчьи ямы с острыми кольями на дне. Из пробитых животов коней били фонтанчики крови, на них сверху падали новые скакуны.

Затем почти в упор ударили пушки, подтянутые для повстанцев искусными тульскими оружейниками. И опять князю пришлось отходить, понеся существенные потери.

Болотников же осадил Москву, и царская власть оказалась на грани смещения.

Польский король Сигизмунд захотел воспользоваться мятежом в своих целях. Он прислал послов к Болотникову, предлагая совместные действия против войск Скопина-Шуйского. Но предводитель мятежников отверг помощь короля и заявил, что Русь останется единой и неделимой. Тогда несколько влиятельных польских князей отправили полки на помощь Скопину-Шуйскому. С севера к нему также прибыло пополнение наемников и дворянское ополчение.