Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Елене она, конечно, в подметки не годилась: тоненькая — без особых форм, темненькая, неяркая. Приятная — и только, хотя для того, чтобы выглядеть лучше, ничего, похоже и не предпринималось. Да и странно было бы — на детской площадке. Но эти его выводы касались только внешности девушки. В остальном же… терпеливое и внимательное отношение к маленькой непоседе, приветливые улыбки соседкам по площадке, сумки, которые она тащила потом из магазина… Такие, казалось бы, незначительные детали многое говорят о человеке. Не все, но многое — девочка, похоже, была хорошей матерью и ответственной хозяйкой.

А Демьянцев — дураком, решил Алексей. Потому что у Ленки хватило бы терпения на его шуструю малышку от силы на несколько недель, а то и меньше. А еще она не умела готовить, а может просто не хотела, потому что научиться готовке может каждый человек, было бы желание. И улыбалась вот так — открыто, мягко и тепло, только в далеком детстве.

Что-то нужно было делать со всем этим, но что? Новый брак Лены устраивал Алексея. Он автоматически снимал с него всякую ответственность за нее. Сколько он продлился бы — вопрос второй и уже не его. Но вот ситуация с ребенком… ее нужно было обдумать. На крайний случай, Алексей предложил бы Демьянцевой помощь лучшего московского адвоката — нашел бы его и оплатил сам. Еще пару раз он подъезжал к знакомому подъезду в надежде, что это поможет определиться в дальнейших действиях и решениях. Но так ничего и не надумал, только уверился в том, что девочка Яна должна остаться со своей мамой.

А потом что-то начало происходить с Еленой. Он хорошо знал ее и потому сразу заметил какой-то отчаянный, даже трагичный надрыв в ней. Что-то пошло не так? Скорее всего, потому что делиться этим с ним ей уже не хотелось. Жена криво улыбалась, показывала большой палец — «все отлично!». И слава богу — думал Алексей. Документы на развод им уже готовились, все должно было решиться быстро — безо всяких претензий друг к другу.

Потом Ленка стала выпивать — вечерами, одна. И опять молчала. Тогда он стал бывать дома чаще, старался организовать свое время так, чтобы оставаться с ночевками. Даже как-то пригласил ее сходить куда-нибудь вместе, но в ответ она буквально вызверилась на него.

— Лена, что происходит? Я же ничем не смогу помочь тебе, не зная, — увещевал он ее.

— Нормально… Справимся без сопливых, — отрезала она.

Ну, нет, так нет. А потом случился тот вечер — она вернулась домой с шикарным букетом, уронила его в прихожей рядом с обувью, будто забыла и прошла в гостиную. Красивая до безумия — с горящим взглядом, порозовевшими щеками, яркими, будто искусанными или зацелованными губами. Давно уже нечувствительный к ее чарам, Алексей с облегчением выдохнул:

— Ну, я вижу — все на мази?

— А то! — весело откликнулась она.

— Рад за тебя. Тогда, Лена… я съеду, наверное. Мотаться отсюда далековато, лучше я при работе, в своем номере. Не хочу мешать тебе.

— Катись-катись, «божий человек», — согласно кивнула Ленка, нетерпеливо постукивая по паркету узкой ступней в тонком чулке.

— Ты что — пригласила его сюда? Ждешь? Не предупредив меня? — поразился он тому, насколько происходящее не было похоже на жену. Все-таки она всегда придерживалась приличий.

— А что такого? Хата моя, между прочим. Езжай уже, Алеша… раздражаешь, — отвернулась она.

Алексей с облегчением кивнул, быстро собрал свои вещи и ушел. На следующий день ему позвонила домработница — нашла Ленку неживой, а рядом — почти пустую облатку с таблетками.