Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

— Состоялось, — разочарованно отрезал он, определившись с ее последней фразой окончательно. Задолбали… судьба его, наверное — опекать неадекватных женщин. И сразу потянуло на сон… рубило конкретно. Хорошо — уже доехали. Возбуждение схлынуло.

— И давай уже на «ты». Приехали, посиди, — припарковал Алексей машину на своем месте у гостиницы, вышел и позвонил медсестре — чтобы спокойно уснуть, нужно было знать, что тесть и теща в порядке. Удостоверившись в этом, открыл для дамы дверку и протянул руку, поймав диковатый, потерянный взгляд. Нет… что он не таксист, она поняла только сейчас. Что же с тобой творится, девочка?

Пассажирка шарахнулась от его руки, как от ядовитой змеи, выпростала из машины ножки… Красиво вышла! Всплыли в памяти подъезжающие к красной дорожке лимузины и вот так же элегантно выпростанные из них ноги зарубежных звезд…

— Извините, я… все это нервы.

— С таксистом все проще? — непонятно почему разозлился Алексей, наблюдая, как она уходит к остановке. Да вперед! На фиг не нужно, хоть высплюсь… Мать же твою!

— Подождите! Не уходите, приглашаю вас… мы просто поговорим, — шагнул за ней в попытке остановить. Потому что у нее не было при себе ничего — ни сумочки, ни даже крохотного клатча — пустые руки. И в этом платье, тесно обтянувшему худосочную фигурку, точно не было карманов.

Вернулась… Опять непонятные качели. Но он уже не напрягался по этому поводу — похоже, что тут имеет место та самая женская логика, а значит все необъяснимо в принципе.

Оставив ее на минуту, договорился с администратором, чтобы его номер завтрашним утром оставили в покое. Та кивнула… покосилась на его спутницу и уже в спину ему донеслось тихо и ядовито:

— Мои соболезнования…

Показалось, ослышался? Остановился, обернулся…

— Берегов совсем не видим, поспешаем на выход? Тебя чему вообще учили? Завтра с утра после смены пройдешь опять профпригодность… и Касимовна пусть подпишет зачетик.

— Простите, пожалуйста, Алексей Юрьевич, — быстро зашептала девушка, комкая в руках какую-то бумажку. Он перевел взгляд на ее руки, она тоже… положила на стол, разгладила, — простите меня…

А вот хрен тебе! Молча развернулся и пошел к лифтам, где оставил Демьянцеву. Можно было размазать мелкую бестолочь — только ее яда ему сейчас и не хватало. Хотя и сам виноват… аукались те еще его похождения, да и после тоже… Объяснять особенности своей семейной жизни каждому сотруднику было бы странно. И то, что действительно — только вчера Ленку закопали, выглядело… из рук вон погано. Тошно от себя! Поганка мелкая…

В лифте он только уверился в том, что Ксения, похоже, хорошо не в себе. Причин не знал, а домысливать — дело неблагодарное. Лепетала что-то, прятала взгляд, а потом ее вообще затрясло… А он устал, дико устал от всего и понимать ее больше не хотел, трахаться тоже — только спать…

Бокал коньяка должен был решить вопрос женских нервов. Оставил ее в номере и вышел, давая время. Молча посидел возле дежурной, чувствуя, что вырубается.

— Шли бы вы в номер, Алексей Юрьевич, — легонько потрясла его за плечо женщина.

— Да, спасибо, Даша, — тяжело поднялся он с дивана и пошел куда советовали. Быстро приняв теплый душ, прошел в спальню. Там горел свет, на краю широкой постели, сжавшись комочком, спала чужая женщина. Непривычно — временных подружек он не оставлял на ночь, давно привык спать один. Но сейчас… почему нет? Все иначе, да и живая душа рядом… мирно сопящая. Возвращаться в гостиную и стелить себе на диване не стал, сбросил полотенце на пол и рухнул с другой стороны кровати. Последней мыслью было, что Ксения чем-то похожа на француженку — темные глаза, скулы, щеки — он слышал, что те специально удаляют вполне здоровые зубы мудрости, добиваясь эффекта впалых щек…